Я закрыла глаза. Попыталась вспомнить, какое у меня любимое число. Ответ пришел сразу — семнадцать.
И почему-то, когда я подумала о цветке, вспомнила красную розу, небольшую, с пышным бутоном — ее я однажды нашла на подоконнике, года два назад. При условии, что я жила на четвертом этаже, это было очень неожиданно. Так и не смогла выяснить, как она туда попала. Родители сами удивились и даже сходили к соседям наверх. Но старушка с котом вряд ли занималась эквилибристикой и в свободное от телевизора время лазила по карнизам. К тому же, красная роза была на внутренней стороне подоконника. Если бы я не уколола палец, могла бы посчитать ее галлюцинацией. Но она стояла долго — почти три недели, и, что самое невероятное, после того, как поставила в вазу, видела ее только я.
Родители напрочь о ней забыли. Тогда я отнесла это к их усталости и загруженности на работе.
Не знаю, почему я вспомнила эту розу, но когда услышала громкий: «Ох», сразу же открыла глаза.
Она висела в воздухе, прозрачная и яркая: по краям красных лепестков струились золотые искры, салатовый стебелек мерцал и казался прозрачным.
Удивленная, я не смело прикоснулась к розе. Надо же, материальная! Я аккуратно взяла ее и поднесла к лицу.
Нет, конечно, не пахнет, как та роза. Но и без запаха выглядит, как настоящее чудо.
— Пожалуй, единственная, кому можно через раз приходить на лекции — это Лика, — закрепил мой успех преподаватель. — А что вы делали в школе — еще предстоит выяснить.
Ребята промолчали. Я покраснела.
— Да шучу я, — по-доброму потрепал плечо магистр Ллойд и повернулся к куратору:
— Винсент, вы можете идти. Мы с ребятками разберемся. Вот только Герлиот...
Они переглянулись, и Гюрон кивнул. Бросил на меня непонятный взгляд и вышел.
Неужели я вправду крута? Совсем не верится. Но красная роза, которую я положила на парту, убеждала в обратном.
Урок прошел довольно неплохо: у меня получилось создать легкое свечение и запустить его, как фонарик. Нужно было представить маленькое улыбающееся солнышко и цифру один — таков был принцип свечения. До файерболлов и других атакующих явлений было еще далеко, но меня устраивала и эта победа. Осознавать, что волшебство в моих руках — потрясающе!
Но один момент все-таки не давал покоя.
— Магистр Ллойд, скажите, а почему у меня не получилась шоколадная паста на первой лекции? Ведь роза — намного сложнее и красивее, чем бесформенный шоколад.
Преподаватель улыбнулся.
— Все обстоит не совсем так: роза, что ты создала посредством внутренней силы, — он кивнул на лежащий на парте цветок, — является аналогом твоей волшебной палочки. Если говорить грубо, то она — часть тебя, часть работы твоего ума — ты же вообразила определенную розу, а не ландыш или незабудку. Шоколадная же паста — это создание элементов из ничего. Вы учите определенный энергетический код, наполняете его силой своего намерения и только после этого закрепляете личной энергетикой.