Сразу, как только не стало крыши, город наполнился солнечным светом. Ликующие молики гнали к лесу жалкие остатки войска грубов, и скоро ни одного завоевателя не осталось в Малявкинбурге. Израненные и усталые собрались молики у бассейна. Они уже знали, кому обязаны своим освобождением, и, когда из каланчи вышли Гей с Леей, радостно приветствовали их. Многие плакали и смеялись одновременно. Старый Лат обнял Лею и Гея.
— Мальчик, — сказал он. — Ты пришёл к нам другом, и мы благодарим тебя. Оставайся, будь нам сыном. А мы, как и раньше, будем трудиться, но теперь под руками у нас всегда будет лежать оружие, потому что надо не только уметь дружить и делиться радостью, но и защищать радость и дружбу.
— Да будет так! — хором сказали молики.
— Молики! — продолжал старый Лат. — Не надо горевать, что мы научились плакать. Слёзы тоже не всегда бывают горькими. Вот как сейчас. — И мастер вытер мокрые глаза.
Все уцелевшие мастера собрались за городом возле огромной кучи золы, из которой торчали обгоревшие прутья. Долго искали молики хоть что-нибудь, что осталось от резинового великана, но ничего, кроме сплавившихся шестерёнок, не нашли.
Несколько дней мастера приводили в порядок свой город. Они соскоблили со стен домов плесень и заново покрасили их белой краской, вычистили бассейн и налили в него чистой воды. И опять город зажил прежней жизнью. Уже ничто не напоминало моликам о грозном нашествии грубов. Всё реже и реже доносилось из леса тоскливое «ку-ку!». Это потерявший хозяев кукушонок летал и всё не мог найти на земле родного пристанища. Теперь подходы к городу охраняли кузнечики во главе со своим храбрым Чики-Чиком. Он уже давно щеголял в новой паре золотых башмаков. Муравью старый Лат выковал взамен сломанной челюсти новую — из звонкого серебра. Теперь Мураш руководил постройкой муравьиного города, воздвигаемого бывшими рабами-муравьями рядом с городом мастеров. Наполненные трудом и заботами, дни проходили быстро, но всё чаще поднимался Гей на пожарную каланчу и подолгу смотрел в ту сторону, откуда пришли они с другом Мурашем в город мастеров. Ведь там была его родина. И как ни старались молики развлечь Гея, он с каждым новым днём становился всё грустнее и задумчивее. Старый Лат понял: не удержать им мальчика ни лаской ни силой. Родная земля зовёт его, а разве есть на свете любовь сильнее любви к родине?
И вот пришёл этот день, когда Гей попросил Лата, чтобы все мастера собрались на площади. Глашатаи объявили его просьбу, трубя в звонкие трубы, и молики начали сходиться на площадь. Там, у бассейна, их ждал Гей. Рядом с ним находился Мураш. Его новая челюсть сверкала, отбрасывая по сторонам солнечных зайчиков.