— Но нас же не задержат, так ведь?
Он сделал кучу самокруток, но гашиш никак не кончался.
— Почему же ты не оставил его дома? — спросила я.
— Кому? Этим червям?
— Никого у тебя там нет, Теодор, ты их всех вышвырнул, помнишь?
— Да, но они все еще рядом, разве ты не видишь? Они точно мыши — пролезают ко мне в дом и грызут мои вещи. Стоит только отвлечься, они грызут мою травку.
— Но у тебя остался только Робин, — вновь напомнила я.
Тео выложил перед собой косяки, приговаривая:
— Я ничего ему не оставлю. Он спер у меня усилки, пока я сидел на «скорости». — Он наклонился вперед и заорал: — И чтобы никаких тусовок с твоими грязными дружками, пока меня не будет! Ты меня понял?
В ответ донеслось только утробное бормотание Робина. Я спросила Тео, как успехи со сценарием. В последний раз, когда мы виделись, он ждал ответа со студии.
— Его приняли? — спросила я.
— Случилось кое-что получше, — заявил Тео.
Мне стало любопытно, что же могло такого случиться. Когда киностудия соглашается работать со сценарием полнометражного фильма, написанного молодым автором, то куда уж лучше.
— Рассказывай, — потребовала я.
— Они передали мне права. Я буду заниматься фильмом после возвращения из Америки.
Я достаточно хорошо знала Тео, чтобы понимать, чем это грозит. Он никогда не забрасывал проекты и не отказывался от них. Когда у него ничего не получалось, Тео мысленно перекладывал неудавшийся проект в ячейку зависших идей. Значит, все эти недели на «скорости», агония доработок и переделок, вся эта суматоха прошли впустую. Впрочем, ему хорошо платили.
— Что именно ты будешь делать в Америке, Тео? — поинтересовалась я, когда он передал мне первый косяк и начал прикуривать следующий.
— Я еду туда, чтобы оборудовать свою подлодку. А потом направлю предложение во все студии и посмотрю, кто даст мне лучшие условия. Они наверняка захотят воспользоваться субмариной.
Я надеялась, что так и будет. Мне представилась нерадостная картина, как Тео носится со своим проектом по голливудским студиям, подстегиваемый таблетками, собственным эго и мифической репутацией. Тео докурил первый косяк; оставалось еще три. Он сунул руку в карман и извлек оттуда маленькую бутылочку с таблетками, о которых я и не подозревала.
— Запасные «мэнди», — пояснил он и забросил в рот две пилюли. — Во время полета я чувствую себя ужасно, и приходится принимать снотворное, чтобы вырубиться. Эти подействуют прямо перед взлетом.
Я лишь надеялась, что он не заснет еще до посадки.
— С этим проектом, Кэти, пан или пропал, — продолжал Тео. — Я потратил все свои бабки и даже влез в долги, чтобы устроить дело с подводной лодкой. Да… пан или пропал, — повторил он и, затянувшись несколько раз третьим косяком, в изнеможении откинулся на спину.