Рух ухмыльнулся про себя. Теперь понятно почему Лукерья молчала, стыдища такое рассказывать, то ли есть муж, а толи и нет. И неизвестно как лучше. Ну ничего, бабская доля такая, не она первая, не она и последняя. Бучила внимательно поглядел на попа и сказал:
— Знать окромя дитя ничего у Лукерьи и нет? Подумай Иона, вызволим ребенка, богоугодное сделаем, ты святости наберешь, мне, глядишь, какой пустяшный спишут грешок.
Иона колебался, теребя рясу и обдумывая слова упыря.
— Соглашайся, Иона.
Тот еще немного помолчал, собрался с мыслями и ответил:
— Если сгубишь Лукерью, я владыке как есть отпишу, пусть решает с тобой.
— По рукам, — тут же согласился Рух, пряча ухмылку.
— Одно условие, с вами пойду.
— Вместе, конечно, оно веселей, — подмигнул Бучила. — На закате будь в церкви, поп, мы будем ждать.
7
Селом исподволь овладевали первые, робкие сумерки. Багряное солнце напоследок сверкнуло на кресте колокольни яркой искрой и свалилось за край, греть черепаху и слонов, влекущих этот разнесчастный мир на горбах. От реки, легкой дымкой, стелился молочно-серый туман, по низу затапливая бани и сенники, отчего те становились похожими на курьи избушки Бабы-яги. Ветерок нес запахи печного дыма и росной травы. Вдали побрехивали собаки, вечерняя прохлада ласкала лицо. Темнота крадучись, пядь за пядью, ползла от земли по стенам притихших домов к самым верхушкам корявых, расщепленных верб, навстречу пепельному небу и народившейся, злобно ухмыляющейся луне.
Надгробия тонули в расплывчатой мгле. Кладбище прямо в селе, порядок начатый на новгородчине от жизни плохой. Исстари как заведено? Погост всегда на отшибе, в сторонке от города, деревни или села. Не нужно мертвому рядом с живым. Но здесь, в краю бескрайних чащ, болот и древнего колдовства, люди быстро смекнули — своих мертвяков нужно, как старая дева — невинность, беречь. Нечисть и нелюдь разоряли оставленные без присмотра христианские кладбища, потрошили могилы, измывались над трупами. Сегодня похоронили, а завтра выкопанные куски нашли перекинутыми через забор. Или вытащат мертвецов, изуродуют и на деревья вдоль дороги пришьют. Только это не самое худшее. Таилось страшное в северной скудной земле, ползут ночами с болот гнилые туманы и тогда из могил встают мертвецы, клацают зубами, сбиваются в стаи, идут к человеческому жилью. Умные люди подметили — нелюдь могилы не разоряет и мертвяки не встают, если хоронить на старых чудских курганах, заклятых чародейством исчезнувшего народа. Только кто в своем уме будет добрых христиан на поганых капищах хоронить? Против Бога то и против людей. Вот и устраивают погосты за стенами, иного выхода нет.