— П-помоги…
— Ага, уже бегу, — ухмыльнулся Бучила.
— Договоррр…
— Подотрись договором своим. Он мне не велит рога тебе обломать, а другим-то пожалуйста.
Иона вооружился массивным подсвечником, размахнулся, но подступивший Бучила перехватил руку. Поп дернулся, заворчал, попытался ударить вампира свободным кулаком и резко остановился, в глазах появилась осмысленность, смывая кровавую пелену.
— Ты отдохни, не силуй себя, — вкрадчиво улыбнулся Бучила. — Беса просто не взять, всего истыкай, на части порви, все одно оклемается.
— И чего делать? — заорал обуреваемый жаждой убийства Иона. Настоящий воин Христов.
— А ничего, есть тут у меня умельцы одни, — подмигнул Рух.
Бес переполз через порог, подтянул отказавшие задние лапы и тяжело свалился с паперти вниз мешаниной обоженной плоти, сломанных костей и порванных крыл.
Бучила вышел следом, брезгливо обходя подтеки черной, дурно пахнущей крови и свистнул в два пальца. В темноте, среди угрюмых надгробий, проявились низкие тени. Фигуры поплыли в полосах промозглого хмельного тумана, превратившись в хмурых, неразговорчивых домовых, увешанных оружием с ног до головы. Рух узнал вредного Мирошку и того второго, чье имя совсем позабыл. Домовых было больше десятка.
— Вот теперь тебе будет заноза в заднице, саженной длинны, — посочувствовал демону Рух. Бес сдавленно зарычал, силясь подняться на подламывающихся руках.
Из толпы домовых степенно вышел Авдей Беспута со свертком в руках, поглядел на беса и пробасил:
— Этот, что ль?
— Этот, — кивнул Бучила. — Племяша твоего загубил и ребенка украл.
— Хорошо, — Авдей бородой указал своим. — Забирайте, ребяты.
Бес вскинулся, заорал, готовясь подороже продать свою жизнь, но битвы не вышло. Домовые заработали увесистыми резными дубинками, сильные удары бросили демона ниц. Молчаливые коротышки подхватили жертву под руки и потащили за церковь.
— Моя воля, я б его неделю на куски распускал, — пожалился Авдей.
— Времени нет, — развел руками Бучила.
— Уговор есть уговор, — Авдей недовольно запыхтел. — Натешиться не даешь. На, твое.
Он бросил сверток, Рух поймал на лету. Ткань развернулась, приоткрыв сморщенное личико подменыша.
— Забавная какая зверуха, — сказал Авдей. — Всего на денек ты мне ее на сохранение дал, а я как к родному душой прикипел. Ножиком тычу, а он ножками сучит и улыбка до самых ушей. Ну бывай, Заступа, некогда мне.
Главный нелюдовский домовой вразвалочку скрылся во тьме. Иона дернулся было за ним, но Рух удержал, шепнув на ухо:
— Не стоит на это смотреть, досталась падле самая поганая смерть.