16 сентября Олег запомнил надолго, потому, что когда утром Коляда довел до них сводку, Северов на некоторое время впал в ступор. А батальонный комиссар всего лишь объявил, что 15 сентября войска 54-й армии под командованием генерал-майора Кузьмы Максимовича Качанова нанесли серию внезапных ударов, нащупав слабые места в обороне противника, и освободили станцию Мга. Войска Невской оперативной группы Ленинградского фронта, воспользовавшись ситуацией, форсировали Неву в районе Невской Дубровки, захватили плацдарм на левом берегу и, развивая успех, ранним утром 16 сентября соединились с войсками 54-й армии.
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вот тебе, бабушка, и Новый год! Что же такое произошло, что все так изменилось?» – размышлял Северов. Только позже он понял, как это случилось. Когда 10 сентября они с Синицким мастерились с «Мессерами», семерка «Ю-87» изменила курс и ушла на запасную цель, где и отбомбилась. В результате этого налета был ранен командующий 54-й армией маршал Кулик. На день раньше в Ленинград прибыла «расстрельная команда» в составе Булганина, Мехлиса и Мерецкова разбираться с отступлением 34-й армии. Коль скоро за дело взялся Лев Захарович, сомневаться в его исходе не приходилось, но Жуков проявил характер и продавил у Верховного назначение Качанова на 54-ю армию вместо Кулика. Пока Мехлис пытался рядиться с Георгием Константиновичем, а времени на дрязги у командующего Ленфронтом не было совсем, как и желания участвовать в этих разборках, Кузьма Максимович прилагал все усилия для реализации плана Жукова. Он прекрасно понимал, что еще раз такого шанса ему никто не даст и права на неуспех у него просто нет. Тщательно обговорив все вопросы с командующим Ленинградским фронтом, Качанов начал активные действия, и успех ему сопутствовал, Сталин дал команду дело против него закрыть, Мехлис уехал несолоно хлебавши. А сейчас войска соединившихся фронтов спешно занимали выгодные позиции и укрепляли рубежи обороны. Противника, не успевшего организовать сопротивление, удалось потеснить еще на десяток километров к югу, ширина полосы, соединявшей Ленинград с Большой землей, составила около тридцати километров.
Но желание противника побыстрее покончить с Ленинградом не уменьшилось, фон Лееб продолжал наступление, и 18 сентября немецкие войска вышли к Финскому заливу в районе Петергофа. Образовался Ораниенбаумский плацдарм, на защиту которого 4-й ИАП также регулярно выделял самолеты. Накал воздушных боев не спадал, значительное численное превосходство противника было нормой. Бой неполной эскадрильей против полутора-двух десятков истребителей, прикрывающих несколько десятков бомбардировщиков, стал обычным делом. К сожалению, недостаточная выучка молодых пилотов не давала им шанса на долгую жизнь в небе, буквально за несколько дней эскадрилья сточилась до шести машин, но эти шесть уже представляли серьезную проблему для Люфтваффе. В книге Эммануила Казакевича «Весна на Одере» автор показал роту, состоящую всего из трех десятков бойцов, которые названы им «бессмертными». Это самые умелые и удачливые солдаты, которые научились выживать, выполняя боевую задачу. Третья эскадрилья состояла из шести «бессмертных». То, что в их число попали Северов, Малинкин, Ковин и Горобченко, было, в общем, объяснимо, а вот то, что из молодого пополнения остались в живых именно эти двое, сержанты Алексей Лазарев и Владимир Шаров, можно было списать на чистое военное везение, судьбу, которая позволила им пока оставаться в живых. В первой и второй эскадрильях потери были не меньше, с учетом периодически появляющихся новых летчиков в них было восемь и пять машин соответственно.