– Я боюсь смотреть в зеркало. Я постоянно повторяю себе: не может быть, чтобы я был так счастлив. Я болен. У
меня бред. Я сошёл с ума и грежу наяву, не подозревая об этом.
Нойс ущипнула его:
– Чувствуешь что-нибудь?
Он привлек её к себе и словно утонул в её шелковистых чёрных волосах.
Когда он, наконец, отпустил её, она произнесла, задыхаясь:
– Вот и ещё одна перемена. Ты и этому научился.
– У меня превосходная учительница… – начал было
Харлан и осёкся, испугавшись, что ей будет неприятен намёк на его многочисленных предшественников, которые сделали из неё такую хорошую учительницу.
Но её звонкий смех не был омрачён подобной мыслью.
Они ужинали вместе. В привезённых им нарядах она выглядела очень уютно, почти по-домашнему, и Харлан, не отрываясь, смотрел на неё.
Проследив за его взглядом, она лёгким движением оправила юбку и сказала:
– Лучше бы ты не делал этого, Эндрю, честное слово.
– Пустяки, это не опасно, – беззаботно ответил он.
– Не надо глупить. Это очень опасно. Я вполне могу обойтись тем, что отыскала здесь… пока ты всё не устроишь.
– Почему бы тебе не носить собственные платья и побрякушки?
– Потому что не стоит из-за них выходить во Время и посещать мой дом, рискуя быть пойманным. А вдруг они совершат Изменение, пока ты там?
– Меня не поймают, – нерешительно начал Харлан и уверенно добавил: – А кроме того, мой наручный генератор окружает меня Полем биовремени, так что Изменение не может коснуться меня, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – вздохнула Нойс. – Боюсь, что никогда не смогу усвоить эти премудрости.
– Да это же проще простого.
Харлан с увлечением принялся объяснять. Нойс внимательно слушала, но по выражению её глаз никак нельзя было понять, действительно ли её интересуют эти объяснения или же только забавляют.
Эти разговоры стали важнейшей частью жизни Харлана. Впервые он мог с кем-то обсуждать свои дела, мысли, поступки. Она как бы стала частью его самого, его вторым «я», с независимым ходом мысли и неожиданными ответами и поступками. «Как странно, – думал Харлан, –
сколько раз мне приходилось наблюдать такое социальное явление, как супружество, а самое важное всегда ускользало от меня. Ну разве мог я когда-либо вообразить, что бурные вспышки страсти совсем не главное в браке и что такие спокойные минуты вдвоём с любимой таят в себе столько прелести?»
Свернувшись клубочком в его объятиях, Нойс спросила:
– Как продвигается твоя математика?
– Хочешь взглянуть на неё?
– Не убеждай меня, что ты всегда носишь её с собой.
– А почему бы нет? Поездки в капсулах отнимают много времени. Зачем терять его впустую?