Покупатели двигались приливами и отливами, повинуясь странным закономерностям и влечениям. Торговались, пробовали плод на зубок, отходили и опять возвращались. Являлась «братва», в золотых цепях, скупая центнерами мясо для воскресных шашлыков. Казалось, что одно мясо покупает другое. Приходили кавказцы из аристократов, набирая в сумки баранину и деликатес — семенники, для дорогого гостя. Являлись повара из богатых домов, беря осетров, поросят, фазанов, чтобы потом, на званом обеде, увенчанные бумажными плюмажами, звери и птицы украсили необъятный стол. Обветшалый московский интеллигентик забредал купить цветочек для юбилея. Потоптавшись среди огромных черно-алых роз, доставленных самолетом из Амстердама, покупал синенькую скромную астру. Бабуся в долгополой юбке, долго прицениваясь, покупала для внука один-единственный персик. Рынок кормил Москву, одних обильно, других не очень, но даже бомжи к вечеру погружали свои обросшие звериные мордочки в прелую мякоть раскисших арбузов, выбирали из груды мусора раздавленный, с кулак, помидор. Наряд милиции озирал ряды, обходя дозором рынок, присматриваясь к сумкам, к оставленным у мусорных куч пакетам: не запрятана ли взрывчатка, не взведена ли «адская машина», подобно тем, что взрывались на рынках Махачкалы, в подземном переходе на Пушкинской, в троллейбусах русских городов, присылая жуткий привет с фронтов Чеченской войны.
Вкрадчивые молодые люди с неброской чиновничьей внешностью неторопливо обходят ряды. Торговцы безропотно, почти охотно, передают им деньги. Похоже, налоговая инспекция и санэпидемнадзор посетили свою вотчину и собирают оброк.
К вечеру, когда закрытый рынок остывает, как сковорода, под которой погасили огонь, из дирекции выносят аккуратный кейс и везут куда-то, то ли в управу, то ли в префектуру или мэрию.
От подножья к вершине, с рынков, магазинов, автомобильных стоянок, рекламных щитов, бензоколонок, винных и табачных фабрик, от сутенеров и миловидных, зараженных СПИДом проституток из ночных клубов и казино — отовсюду бегут неистощимые золотые ручьи, вверх, к небу, к ослепительной вершине, где, иногда укутываясь в тучи, иногда ослепительно сияя, стоит Золотой Телец. Верховное божество великолепного буржуазного мира, перед которым склоняют головы политики и генералы, священники и поэты, мыслители и журналисты. Золотой вавилонский бык, победивший «красного тореадора», поднял рога выше золотого Храма Христа Спасителя, главенствует над Москвой. И кажется, достигнута наконец высшая гармония, вселенский порядок, осмысленная иерархия ценностей, охраняемая ракетами, спецслужбами, тюрьмами, телеканалами.