.
«И в самом деле, картины других художников можно назвать картинами, картины же Рафаэля — сама жизнь, ибо в его фигурах мы воочию видим и трепет живой плоти, и проявление духа, и биение жизни в самом мимолетном ощущении, словом — оживленность всего живого. Вот почему это произведение не только принесло ему хвалебные отзывы, но приумножило его славу…»[238]
Описания Вазари — это риторические конструкции, но ему действительно удается ухватить суть уникальной техники Рафаэля. В отличие от Тициана, которому нравились фактурные мазки, Рафаэль старался почти спрятать краску, накладывая слой за слоем прозрачные лессировки, чтобы передать пульсацию вен под человеческой кожей, или используя тончайшую кисть, чтобы запечатлеть нюансы света и тени на том или ином материале. Никто из художников не овладел искусством фрески в таком совершенстве. Рафаэль мог превратить покрытую мелом поверхность стены в сияющий бархат, как он сделал, изображая юбки швейцарской стражи в «Мессе в Больсене» на стене папских покоев. Вазари с удовольствием и любовью перебирает детали работ Рафаэля, словно ведя разговор с другим художником.
В его объектив попадает малюсенький пейзаж в самом низу «Видения Иезекииля» — совершенная долина реки в глубокой перспективе, не больше четырех сантиметров в высоту.
«Написал он еще вскоре после этого небольшую картину с маленькими фигурами, которая ныне тоже находится в Болонье в доме графа Винченцо Эрколани и на которой изображен Христос, парящий в небе, подобно Юпитеру, и окруженный четырьмя евангелистами, согласно описанию Иезекииля, а именно в виде человека, льва, орла и быка, а внизу — крохотный пейзаж, не менее ценный и прекрасный в своих небольших размерах, чем иные произведения, гораздо большие по величине»[239].
С искренним товарищеским чувством Вазари наблюдает, как Рафаэль благодаря своему таланту и необычайно любознательному уму постепенно выстраивает большую многопрофильную мастерскую с международной клиентурой. Среди художников, заслуживших биографии в последней части «Жизнеописаний», ученики Рафаэля составляют наибольшую группу. Если бы Рафаэль жил после 1520 года, Вазари был бы одним из них. Мастерская Рафаэля, которая занималась живописью, скульптурой, архитектурой, гравюрой, декоративным искусством и исследованиями, являла выдающийся пример того, чего сам Вазари пытался достичь при помощи Академии рисунка. В длинном абзаце под конец «Жизнеописания» он рассказывает, как художник, уже достигнув зрелости и международного признания, продолжал менять свой стиль, вбирая в себя стили современников и предшественников