– Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ты что-то сегодня бледненькая. Тебе нездоровится? – участливо спросил Наев, с некоторой тревогой заглядывая в зелёные глаза жены.
– Нет-нет. Не волнуйся.
– Ты не ответила, – продолжал настаивать Валерий Степанович.
– Ничего, – поторопилась успокоить его жена.
– Ничего и есть ничего. Ничего – это там, где ничего нет, ничего не положено. Где ничего не положено, там нечего взять. Ничего – это за пределом чего-то. Ничего – это отсутствие. Чего? Отсутствие всего. Говоря «ничего», есть опасность приблизиться к ничему, то есть к ничто.
– Я чувствую себя нормально, – успела вставить Светлана.
– Нормально. Хм. Это на грани. На пограничной зоне от нормы и не нормы.
– Хорошо. Я чувствую себя, как всегда, хорошо, – быстро проговорила Светлана Ивановна, опасаясь дальнейшего словесного излияния мужа, любившего поговорить – хлебом не корми, дай только повод. Вот повода она и не хотела давать, не желая расстраивать своего любимого до обожания спутника жизни. Да и по деликатности своей утонченной натуры она не хотела своими страданиями отягощать другого человека, пусть даже и родного мужа.
– Возьмем слово «есть». Говорят: «Идите есть». Есть – значит, кушать, питаться тем, что есть. Если ничего нет, то и нечем питаться. Едят то, что есть. Богатейший язык, если вдуматься. Воистину богатейший! Нам некогда вдумываться. Мы говорим, не думая, не используя всего богатства нашего великого и могучего.
– Хана сегодня приезжала, – тихо произнесла Светлана. Справившись с посудой, которую уложила в посудомоечную машину, она теперь села напротив мужа, опустив глаза, не решаясь помешать ходу его мыслей, разглаживая складочки маленькой ладошкой на лёгкой юбке голубого цвета с узорчатой каймой по подолу, доходящей до щиколотки.
– Хана? Это хорошо. И что?
– Ничего. Приезжала, и я была рада видеть её.
Профессор Наев был сосредоточен на какой-то мысли, которую обрабатывало его сознание. По всей видимости, идея его сильно захватила, и он не сразу среагировал на имя любимой внучки. Большим и средним пальцами он провёл несколько раз по верхним векам, как бы сбрасывая напряжение, и, тряхнув головой проговорил.
– Надеюсь, она не сбежала на этот раз с занятий? Осталось учиться чуть больше двух недель.
– На этот раз она совсем немного опоздала, и ей пришлось после дисциплинарного наставления приехать ко мне, чему я была очень рада. Но не это важно. Понимаешь, она увлечена, – Светлана Ивановна произнесла тихим, умиротворяющим голосом, довольная тем, что ей удалось сбить с мужа погружённость в себя, к которой она так и смогла привыкнуть за долгие годы совместной жизни.