– Погуляем с собакой, – предложил неожиданно Виктор Арнольдович.
– С удовольствием, – согласно кивнул Марк.
Чарли тут же вскочила, завиляла хвостом и, взвизгивая, начала совать влажную морду в руки то сыну, то отцу.
Прихватив зонтики, они вышли из дома. Чарли, хорошо выдрессированная, шла рядом. Воздух наливался душным маревом. Тучи быстро темнели, предвещая грозу. Шли молча. Привыкшие к поверхностному общению, оба чувствовали некоторую неловкость, так как дистанция между ними не успела сократиться настолько, чтобы стать дружбой. Причиной не была возрастная разница. По всей видимости, был упущен момент установки доверительных отношений, Смаков это понял слишком поздно, скорее всего сейчас, когда у него начало болеть сердце за будущее сына. Проглядел, проспал, прошляпил из-за своей всегдашней занятости работой, заботой, волнениями по службе, борьбой с подсиживанием… И только теперь, освободившись от своего извечного страха перед будущим, Смаков, обратив внимание на происшедшие в Марке изменения, увидев влюблённого, взрослого, сформировавшегося человека, представшего перед ним иным, в некотором роде посторонним, имеющим знакомую внешность, но с недоступным и непонятным внутренним миром, серьёзно посмотрел на ситуацию, неожиданно оставляющую его, отца, в стороне.
Порывы ветра усиливались, сметали песок и мелкий мусор с тротуара, швыряя его в лицо. Марк поднял воротник куртки, пригнул голову. По асфальту застучали первые крупные капли. Раскрыли зонты. Сначала издали, затем совсем рядом загромыхал гром, блеснула молния.
– Гроза. Сейчас хлынет, – крикнул отец.
– Возвращаемся. А то промокнем, – отозвался Марк.
– Быстрее! – скомандовал Смаков.
Они повернулись и быстро пошли обратно. На углу при повороте к дому откуда-то взявшийся листок кинулся, как щенок, под ноги Марку, прилепился к его штанине. Тот нагнулся, отлепил, встав спиной к ветру, развернул. На него смотрел молодой человек с голубыми глазами и широкой, необыкновенно подкупающей улыбкой.
– Что это? – спросил Смаков.
– Да так. Чей-то портрет. Развесили по всему городу.
– А, этот, – хмыкнул Смаков и побежал, не оглядываясь, к дому. За ним – Чарли с громким лаем. Марк последовал их примеру, предварительно аккуратно сложив плакат и сунув его в карман. Подбегая к дому, они всё же попали под ливень и изрядно вымокли.
– Спасибо за прогулку, – улыбнулся Марк, складывая зонт и вешая мокрую куртку.
Сверху спустилась встревоженная Лира.
– Тебя не затруднит, дорогая, приготовить нам чай, – обратился к ней муж.
– В такую погоду собаку из дома не выгоняют, а вы вздумали прогуляться. Не простудились бы. Скорее переодевайтесь в сухое, а я пойду чайник поставлю, – встревожилась Лира, направляясь в кухню.