– Видишь камень?
– Ну…
– Неровный?
– Неровный.
– Но ты никогда не узнаешь, что он сырой, разве что на язык положишь.
– А он сырой?
– Да.
– Разве так бывает?
– Как бывает? Чтобы камень намок? Грита, только что дождь прошел.
– Ты реально чувствуешь, что он мокрый? – Я кручу камешек в пальцах, и он кажется мне искусственным, как игральный кубик.
– Я же говорю.
Мне хочется поспорить:
– Ну и что делать с этой реальностью, когда ты один?
– Я не один, – говорит он. – Ты ведь здесь.
Мотаю головой:
– Нет, пока не совсем.
Сжимаю камешек в руке: смешная пластиковая игрушка, деталька лего из прошлого.
Поднимаясь к Дане, натыкаемся на Риту – социальную работницу. Стоит, наклонившись вперед под углом в тридцать градусов, один глаз закрыт. Мы знаем, что это означает.
– Разве в наше время еще кто-то перегорает? – спрашиваю я.
– Да, но скоро они станут совершеннее.
– Мы должны сообщить, – говорю я.
Переглядываемся.
– Пусть сами разбираются, – отмахивается Мантас. – Это их проблемы.
Мы не хотим создавать хлопот Дане и потому не говорим, что на ее лестничной площадке стоит перегоревшая Рита. Рано или поздно датчики системы подадут сигнал, что с одним из биороботов случилась авария.
Я догадываюсь, что Дана знакома с Мантасом.
– А это не иначе Мантас, – говорит Дана, даже не приподнимаясь со своего стула в углу.
– Откуда вы знаете? – удивляюсь я, хотя должна была бы разозлиться. Я-то столько времени ломаю голову, как бы не потревожить Дану, когда приведу к ней Мантаса.
– Он – тот третий работник, про которого я рассказывала.
– А, – говорю.
Что мне еще остается?
– Растратчик времени, – прибавляет Дана.
– И давно Мантас растрачивает время у вас? – спрашиваю я.
Дана не отвечает. И Мантас не отвечает – улыбаются, и все. Он сидит рядом со мной, совсем близко. Так близко друг к другу мы садимся только в сейфе, но там не считается.
Я отодвигаюсь, но тут же об этом жалею. Он, наверное, почувствовал.
– Дана, – говорю я, – вот вы нам рассказывали…
– Откуда ты знаешь, что я Мантасу рассказываю? – Не вставая со стула, Дана подается ко мне.
Вижу, как она широко улыбается. Такая маленькая и живая. Впервые мы, три человека, улыбаемся втроем в одной комнате. Почти историческое событие, даже жаль, что свидетелей нет.
– Расскажите нам о тех временах, когда все жили без оболочки, – прошу я, и Дана начинает рассказывать.
* * *
Мы не прощаемся, выйдя от Даны, – обходим вокруг ее дома и идем в парк, туда, где я в прошлый раз встречалась с Алой. В парк мы идем просто так, беговых дорожек там нет, так что мы попусту тратим время. Нет рядом с ним и никаких зданий общественного назначения, например магазинов.