Бульк, бульк…
— Магдалена! — сквозь шум в ушах пробивался настойчивый голос Филлипэ. — Ты что творишь, заноза?
Хотела объяснить, но очень трудно говорить, лежа животом на твердом колене, когда тебе на поясницу давят сильные руки, а из тебя извергаются потоки воды.
Но мужественно выдавила:
— Кхе… о-у…
— Будем считать, что она извинилась, — пришел мне на помощь Эмилио, выдавливающий из меня последние кишки. — И осознала свою ошибку!
— Нет! — отдышалась я. — Не-е… кхе…
Меня перевернули, завернули в одеяло в четыре руки и начали по очереди тискать, прижимая к груди.
— Я тоже соскучилась, — прошептала, когда смогла пару раз вздохнуть.
— Тогда зачем сбежала? — резонно спросил слегка успокоившийся Филлипэ.
— Злая была, — честно ответила я, приникая к его плечу.
— А зачем вернулась? — поднес мою руку к губам Эмилио.
— Злая была, — не покривила душой.
— Так в чем разница? — поинтересовался синеглазый, усаживаясь вместе со мной у костра в то время как слуги мельтешили, готовя горячий чай.
— Большая, — попыталась я слабо улыбнуться. — Сначала я была злая на вас, а потом на себя.
Белобрысик принес чашку с дымящимся напитком, который со всеми предосторожностями влили в меня, одновременно согревая теплом тела.
— Спасибо, — прошептала я с благодарностью, начиная осоловело моргать. Веки сейчас весили минимум по тонне и держать их открытыми становилось все тяжелее.
— Пусть поспит, — донеслось до меня сквозь дрему. — Мотивы ее поступков мы выясним позднее.
— Спи, Магдалена, — поцелуй легким перышком коснулся моих губ.
— Маруся, — упрямо пробормотала я, окончательно вырубаясь из действительности.
Проснулась я от того, что меня… одевали. Мне казалось, что все как раз должно было бы наоборот. Судя по тому, что происходило до этого. Но нет, эти Гобсеки ныкали свое сокровище с моим спящим сознанием, заворачивая в несколько слоев ткани.
— А что происходит? — созрела я до выяснения.
Оказалось, созрела не только я. И не только созрело, но и норовило на меня рухнуть и погрести под грузом вины.
— Ты хоть понимаешь степень своей безответственности? — зарычал Эмилио, натягивая на меня сапожки.
— Понимаю, — кивнула я, соглашаясь. — Что такое степень я знаю. А что такое безответственность?
— Магдалена! — рявкнул Филлипэ, начиная заплетать мне косу. — Ты посмела нанести вред своему здоровью! И должна понести за это наказание!
— Мне уже страшно, — пробурчала я. — Впрочем, иметь рядом таких, как вы, — уже наказание для женской психики. Столько много и все мое.
— Не смей больше убегать! — злился Эмо, подступая ко мне с плащом. — Чем ты только думала?