— Ты подсыпал нам в вино порошок, затмевающий разум, вызывающий немотивированную жестокость и длительную потенцию, — обвинял хозяина усадьбы Филлипэ. Вскинулся: — И после этого называешь себя другом?
— О, разумеется, — проурчал Джулио, расцветая улыбкой. Видимо, решил, что убивать сейчас не станут и расслабился. — Я ни в коем случае не хотел бы вмешиваться в вашу замечательную семейную жизнь. Но вам обоим следовало проявить твердость или отдать женщину другому, способному с ней справиться…
— Вот отсюда! — рявкнул Филлипэ, опуская казгази и отводя руку Эмо. — Пока я тебя не обезглавил. Тебя спасло только то, что ты хозяин этого дома!
Джулио вымелся из комнаты со скоростью света.
— Нужно срочно найти лекаря, способного сделать противоядие от вируты, — дернул себя за хвост Эмилио.
Филлипэ возразил:
— Нет, это слишком долго. Надо добыть готовое.
Эмо пожевал губу. Повернулся к другу:
— Я примерно знаю, куда обращаться. Ты со мной? Там понадобится кто-то, кто защитит спину. — Хмыкнул: Мы с родом Фоскарини, мягко говоря, не в ладах, они все или ужасно склочные законники, или занудные святоши, эти наши давние кровники…
— Конечно, — решительно кивнул второй муж. — Куда ж я денусь? — криво усмехнулся.
— Да и… — Эмо замолк.
Филлипэ выразительно поднял бровь: ну, мол, договаривай!
— Больше противоядие тут поблизости взять не у кого, — продолжил Эмо. Отвел взгляд: — Придется пробиваться с боем.
Натягивая под камзол дополнительную перевязь с кинжалами, синеглазый показал глазами на дверь:
— На входе посадим своих слуг, чтобы сюда никто не ворвался.
Они склонились над моей постелью, осторожно приподнимая руки и целуя пальцы:
— Маруся, прости нас. Мы сделаем все, чтобы ты поправилась.
Мне было так спокойно в своей раковине, и только что-то далеко внутри плакало кровавыми слезами…
— И чего ты тут валяешься? — раздался у меня в голове строгий насмешливый голос.
— Привет, шизофрения, — вяло отреагировала я.
— Это не болезнь, — сообщил мне голос.
— Ну-да, — не стала я спорить. — С этим многие живут, как нормальные.
— Я — Бог! — важно проинформировал меня голос.
— И вам здрасте, мания величия, — не могла выйти я из апатии.
— Ну до чего дети недоверчивые пошли! — возмутился голос. И на краю моей постели материализовался мужчина средних лет среднестатистической наружности. Таких часто можно встретить возле ларька с пивом. Большие круглые глаза, улыбчивый рот, в лице легкая безуминка.
Он внимательно посмотрел на меня постоянно меняющими цвет глазами, поднял ладони и с усмешкой выдал:
— Маруся, прежде, чем ты поздороваешься со мной как с галлюцинацией, хочу предупредить — я настоящий.