Я считала, что он ангел, потом – что он гад. А он просто неплохой мужик и остался таким, каким был. Просто раньше был мой, а теперь сам не свой. Ну и предатель, конечно.
Митрофанов за пару месяцев вырос из обыкновенного дядьки в героя пособия по краеведению, что важно для любого мужика с зачатками амбиций. В героя, способного улучшить жизнь кучи людей, близких и совершенно незнакомых, – а это важно для любой зрелой личности.
Можно было списать рост на вдохновляющую роль любви – Лену это уязвило бы, но и немножко подбодрило: вот, мол, научился Митрофанов в молодости слушаться умных активных женщин, добился чего-то, потом расслабился, а теперь новую активную нашел, снова напрягся – и поперло. Но, к сожалению и облегчению, следовало признать подпинывания мягким женским местом вторичными и не слишком существенными по сравнению с фактором захлопнутой двери. Лена это и по себе видела. Они с Митрофановым вцепились друг в друга молодыми и замотались в кокон относительного благополучия так, что ни шагнуть, ни дернуться. Так, сцепившись в мертвом блоке, и шли потихонечку ко дну достойной старости, такому же относительно комфортному и смертельно вязкому. А когда Митрофанов оттолкнул Лену, получилось как в школьном стишке – оковы тяжкие пали, темницы рухнули, и он рванул вверх, к свободе. И Лена по привычке туда же – хотя поначалу честно пыталась, как завещано Офелией и реакцией отталкивания.
Не к этому Лена себя готовила, оказывается. С другой стороны, всерьез есть смысл готовить себя лишь к смерти. Только она придет по-любому и без обмана. Все остальное, извините, жизнь – и «вот уж чего не ждали» вместе со «сколько можно-то» и «эх, чуть-чуть не успели» относятся к ее сущностным характеристикам.
Многое не успела. В Америке не побывала, в Антарктиде тоже, даже на Байкале. В кабриолете не прокатилась, ганджу не курила, волосы в зеленое не красила, внуков не нянчила, про прадедов не узнала, английский не выучила, «Игру престолов» не досмотрела – да и не начала, честно говоря, скучно. В Ниагарском водопаде не купалась, в космос не летала, с двумя мужчинами не пробовала и хотя бы с одним негром или женщиной, даже мужу не изменила ни разу, дура такая, – хотя юридически-то мы не в разводе, так что будем считать, формальный зачет есть.
Ремонт на бывшей Ленина не сделала, все собиралась только. Смешно. Бывшая Ленина.
Сами вы бывшие. Я настоящая. Это вы бывшие, ну или вы существуете потому, что я про вас думаю. Ай, больно как. Зато проходит быстро.
И зато похудела.
Вообще, я молодец, между прочим. Я и раньше была молодец, везде. Дочь вырастила, мужа, как это сказать – возмужала, допустим, – все здоровые, хорошие, вон самостоятельные какие, аж брызги из глаз. Обед-ужин всегда готов, дома чисто, в обеих квартирах, на работе порядок. Елки-палки, когда весь город покупает и носит то, что ты для него выбрала, – это же совершенно особое чувство, острое и сладостное оттого, что никто про свою подчиненность твоему выбору не знает, и предельное в случаях, когда дамочка в кофте из твоего набора истово вкручивает собеседнице в парикмахерской, какая она вся не такая, потому что сочетает в себе оригинальность и неповторимость.