– Почему же это несправедливость? – улыбаюсь я. – Очень даже справедливость! Во первых, вы хамка, а во вторых – страхолюдина. Очень справедливо, что вы не замужем.
– Ах вы… Ах вы…
Станция «Молодежная».
Приехали.
* * *
Вы же знаете собаку в московском метро? На «Площади Революции»?
Вчера был долгий дурацкий день. Знаете, как зимой бывает? ВЯЗКО.
Сначала я час с лишним провела в «Сбербанке», пытаясь отправить микроскопический перевод на Украину.
В «Сбербанке» старички и старушки пытались снимать и вкладывать свои пенсионные гроши на книжки, путались в цифрах и номерах, бесконечно возились, копались и ссорились с соседями по очереди.
– Когда ж вы все передохнете? – процедил обиженный мальчик лет 45, стоявший в очереди передо мною. Никто бы и внимания не обратил, а я нашипела на мальчика как змея, испортила себе и ему настроение рассказом про его персональную старость…
Я умею иногда.
Сама потом не рада…
Потом я бесконечно долго тащилась в очумелом метро, а потом – по голому страшному льду, в Третьяковку, чтобы потолкаться среди мужниных сотрудников, грустных рублевских икон и старых знакомых, которых сто лет не видела – и не скучала…
Потом начальство подробно рассказало мне по телефону, чем именно оно огорчено.
Потом я внезапно страшно устала.
Потом я поняла, что жизнь проходит, а толку от меня как не было, так и нет.
Словом, к тому моменту, как мы оказались на станции метро «Площадь Революции» у меня болели голова и коленка, мне хотелось плакать обо всем сразу и требовать перемены участи хоть от кого. Хоть от дурацкой бронзовой псины с натертым носом.
А люди шли мимо, и каждый второй поднимал руку и тер собачий нос, и все они отчего-то улыбались смущенно, так, как будто их застали за чем-то не совсем приличным. И взрослые, и дети…
– Не буду тереть, – подумала я и отвернулась. – Она железная. Ей все равно. Дура.
В этот самый момент я получила довольно ощутимый удар по ноге упругим собачьим хвостом. Огромная овчарка, соскочив со своего постамента, прошла мимо меня вдоль платформы, обернулась и посмотрела иронично.
– Ну? И кто из нас дура? – было написано на собачьей морде.
Тут надо бы и закончить.
И сказать гордое: «Ну и пожалуйста!» – всем, кто не верит в оживших собак на пустеющих платформах вечернего метро.
Но у меня тут много уважаемых мною материалистов.
Им сообщу: иногда вечерами метро патрулирует милиция с овчарками.
Но много и таких как я.
Им я скажу по секрету: она живая. Только притворяется. Правда-правда.
* * *
При входе в циклопический торговый центр «Вавилон», в мраморном вестибюле мается циклопических же размеров механический динозавр, очень похожий на настоящего. Видно, что рептилии худо. Мимо динозавра толпой идут шопоголики, ползут ленты эскалаторов, злые дети строят динозавру рожи, пожилые дамы в мохеровых папахах фотографируются на его фоне.