— Обещаешь?
— Обещаю.
— Наш Глист, — тихо пробормотал Хадсон. — Все меня зовут «наш Глист». Кроме Бланш. Прошу прощения, можно мне уже выйти из-за стола?
Мы приехали на семинар по аутизму пораньше, чтобы я мог познакомить Рози с Джулией: я знал, что Рози считает неструктурированную беседу вполне корректным методом исследования. Джулия заметила наше прибытие и поспешила перехватить нас.
Прежде чем я смог приступить к вопросам, касающимся темы вечера, она осведомилась у меня:
— Вы как, еще поддерживаете связь с Джином?
— Нет. Мы больше не друзья.
Разрыв с Джином произошел в Нью-Йорке, где он проводил годичный академический отпуск после того, как стал жить отдельно от своей жены Клодии. В течение этого года он завязал романтические отношения с американской социальной работницей по имени Лидия.
Они пригласили Рози и меня выпить с ними, но Рози отказалась под тем предлогом, что ей необходимо вымыть голову. Мытье головы являлось стандартным поводом для того, чтобы избегать Джина, которого она считала свиньей и женоненавистником.
— Она упускает отличное шампанское, — заявил Джин, когда я прибыл в его квартиру. — Мы с Лидией хотим сделать небольшое объявление. Давай, Лидия.
— Джин собирается обратно в Австралию и предложил мне поехать с ним. Я согласилась.
— Вы уже изучили вопрос с визами? — спросил я.
— Да, — ответил Джин. — Может быть, Лидия неясно выразилась: тут не должно быть никаких проблем. Она едет туда как моя спутница — спутница жизни.
Я ощутил потрясение. И сильнейшее разочарование. Это объявление, по сути, окончательно сокрушило возможность примирения двух моих ближайших друзей. Я приватно (и публично — в нашей мужской группе) призывал его рассмотреть такой вариант. Лидия обычно казалась вполне приятным человеком, но Джин, судя по всему, не был с ней счастливее, чем с Клодией.
— И есть полная уверенность? — спросил я.
Джин улыбнулся:
— Вот почему Дон — мой самый дорогой друг. Не боится меня испытывать — и, смею тебя уверить, делает это усердно и неутомимо. Однако мой ответ не изменился ни на йоту.
Он поднял свой бокал, как бы предлагая тост.
— По-моему, вопрос был и ко мне тоже, — заметила Лидия, ошибочно, но кстати. — У меня были кое-какие моменты, когда я сомневалась. В прошлом Джин совершал ошибки. Но он во всем мне чистосердечно признался и теперь начинает жизнь заново.
— Полное чистосердечное признание? — повторил я. — Невероятно.
— Он обо всем мне рассказал.
— В том числе и о карте?
Лидия покосилась на Джина. Несмотря на свою некомпетентность по части интерпретации человеческой мимики, я немедленно расшифровал выражение ее лица: