Я уже много лет не занимался вскрытием птиц, но основные органы у представителей царства животных схожи, так что я воспользовался этой возможностью, чтобы прочесть небольшую лекцию по сравнительной анатомии человека и голубя. Хадсон несколько минут наблюдал за процессом дистанционно, после чего присоединился к нам, однако не стал подходить близко и отказался провести хотя бы какую-то часть вскрытия самостоятельно. А вот Бланш была чрезвычайно заинтересована.
— Голуби же реально умные, да? — спросила она, когда я приступил к вычерпыванию мозга. — Типа одна из самых сообразительных птиц.
— Зависит от того, какое определение мы даем разумности. Голуби хорошо обучаются, когда их мотивирует вознаграждение. Но чайки сами сумели догадаться, что если будут следовать по вспаханным бороздам на поле, то найдут там насекомых. Те и другие успешно выживают в городской среде, однако оба вида так и не научились распознавать окна.
По окончании вскрытия я продемонстрировал в действии протокол уборки и дезинфекции и отметил энтузиазм, проявленный Бланш.
— А слепые ученые бывают? — спросила она.
— Конечно. Для некоторых задач требуется зрение, но почти все, что относится к категории чисто физического труда, можно делегировать другим. Кроме того, наука способна предотвращать развитие слепоты.
После того как Бланш покинула наш дом, Хадсон раздраженно заметил:
— Ты ей сказал, что наука может останавливать слепоту. Она это знает. Но родители не хотят вести ее к врачу. Насчет этого есть закон, но полиция ничего не будет делать, если только Бланш не будет совсем умирать.
— Откуда ты знаешь?
— Из интернета, конечно. Кто-то из учителей в ее предыдущей школе пытался что-то предпринять. Вот ее и перевели. Ну, не только поэтому, но и поэтому тоже. Короче, ты должен убедить ее маму, по-другому никак. Вы же с ней дружите.
Я старался как мог.
В списке жизненно необходимых умений и навыков, которые следовало освоить Хадсону, имелись три сравнительно простых, но при этом невероятно важных пункта. Речь шла о приветствиях, ловле мяча и половом просвещении.
Однажды я приобрел книгу Эрика Берна «Что вы говорите после того, как сказали „Привет“?». Как выяснилось, название не соответствует содержанию книги, но если бы даже соответствовало, материал был слишком сложным для моего понимания. Я не мог должным образом усвоить даже концепцию первого приветствия, поскольку обычно люди не начинают беседу словом «здравствуйте». Это звучит странно, а я всегда чувствовал, если звучу странно, какую бы словесную формулировку ни использовал.