— На охоте. Когда убиваешь зверей камнями. Но мне-то не нужно…
— Совершенно верно. Животных так пугает способность человека швырять предметы, что, если на тебя нападает собака, достаточно сделать вид, что поднимаешь с земли камень, и это, скорее всего, отобьет у нее охоту атаковать. Даже в отсутствие камня.
— Серьезно?
— Ты предполагаешь, что я вознамерился тебя разыграть?
— Нет, пап.
Хадсон рассмеялся. Может быть, в нашей беседе все-таки крылся некий комический элемент, который мог служить законным поводом для веселья. А может быть, смех Хадсона следовало отнести к категории неподобающих реакций.
— Я сыграю, если можно взять теннисный мячик.
— Разумеется, теннисный. Какая тут возможна альтернатива?
— Мистер Уоррен заставляет нас кидать крикетным. А это больно. Если бросить сильно. А он бросает сильно.
Впрочем, в нашем распоряжении не оказалось представителей того или другого типа мячей.
— По-моему, один валяется на крыше, — сообщил Хадсон. — Соседские ребята приходили его поискать, но мама не разрешила им залезть наверх.
Я принес из сарая среднюю раздвижную лестницу и набор крюков для крыши, снял с последнего упаковку хозяйственного магазина Тиллмана.
— Ты знаешь, как безопасно использовать приставную лестницу? — спросил я.
Хадсон не знал. Последовал инструктаж по безопасному применению приставной лестницы и по технике безопасности во время пребывания на крыше. К тому времени, когда завершились оба инструктажа и мы присоединили нужный крюк, поднялись на крышу, прочистили желоб, укрепили расшатавшийся фрагмент черепицы и обнаружили местонахождение мяча, у нас, согласно расписанию, оставалось лишь три минуты на какие-либо дальнейшие действия в рамках проекта «Хадсон».
— Похоже, придется нам это отложить на другой день, — заметил Хадсон.
— Нам хватит времени на небольшое вводное занятие. Чтобы понять твой уровень подготовки.
Кролик оказался прав. Умение Хадсона ловить мяч находилось не просто на низком, но на откровенно низком уровне, а значит, представляло серьезную проблему на школьной игровой площадке. Он стоял, широко разведя руки и раскрыв рот. Я узнал эту позу и немедленно вспомнил реакцию, которую она вызывала в моем детстве на нашем заднем дворе в Шеппартоне.
— Ртом ты мяч не поймаешь, — отметил я, совсем забыв, что в свое время последовало за таким утверждением.
Хадсон закрыл рот и неподвижно стоял, ожидая дальнейших указаний. Ничего в выражении его лица не указывало на то, что он чувствует себя униженным, однако в данном случае никакая интерпретация внешних проявлений чувств не требовалась. Память подсказывала верный ответ.