— Нет, — Чери перехватила струю до того, как та упала на ковер. — Моя мама ждет операции на бедро, так что буду присматривать за ней, когда смогу. Не хочу оставлять ее, — она одарила Эдриенн широкой, открытой, лучезарной улыбкой. — Я могу мечтать об отдыхе на зимнем солнце, но полагаю, что придется подождать до следующего года, когда смогу урвать себе недельки две в Магалуфе[7], как и все остальные.
Все еще прислонившаяся к окну Эдриенн позволила своему лицу стать на минуту мягче. Они болтали так, словно это было абсолютно в порядке вещей, что маленький мальчик фонирует пением их разговору, игнорируя игрушки, которые изо дня в день не сдвигаются с места, потому что он в них не нуждается.
— Ты всегда заботишься о матери? — выдохнула Эдриенн. — Не понимаю, как ты это делаешь, Чери.
— Не так-то трудно. Я делаю покупки и все такое, — сиделка подняла глаза, и Эдриенн ненавидела этот взгляд полный заботы и сострадания. Ее естественный защитный барьер возрос и принял боевую позицию, заставляя выпрямить спину и нахмурить лицо, будто она была на сложном перекрестном допросе.
Чери смотрела на нее несколько минут и Эдриенн пришла мысль, что она научилась прорываться сквозь барьер куда дальше, чем того хотела Эдриенн.
— Вам тяжелее, — Чери замолкла и грустно посмотрела Райана. — Он настолько замкнут в себе, ничто не трогает его, как бы мы ни старались.
— Я просто хочу, чтобы он, черт возьми, заткнулся, — слова выскочили раньше, чем она смогла остановить их, Эдриенн была поражена едкой горечью собственных слов.
Чери слегка кивнула.
— Я понимаю. Это так прекрасно. — Она вытерла сок и присела на пятки. — Но это автоматика. Сомневаюсь, что он слышит это, как говорит доктор Чипра. Доктор говорит, он поет, чтобы сохранить свою тишину, чтобы держать звуки из мира подальше от себя. — Чери провела рукой по светлым волосам мальчика с нежной любовью, которая заставила Эдриенн завидовать. — Бедная крошка.
Эдриенн смотрела на них и мечтала найти в сердце что-нибудь еще, кроме всепоглощающей тоски.
Проведя целый день в Хабе и пытаясь разобраться в данных Рифта, Янто не имел бы понятия идет снаружи дождь, снег, накрыло ли Кардифф тепловым ударом, если бы не влажные волос Гвен. Он начал чувствовать себя, как запертые под землей вивлы. Захватив кофе, он присоединился к Джеку и Гвен в конференц-зале. Может быть, и не совсем как вивлы. По крайней мере, они выбирались по ночам и буйствовали. Он был скорее кротом. Да, анализ данных был важен, но получалось так, что ему позволяли выбираться наружу только за пиццей.