Определённо — да, просто в последнее время, я стал чаще умирать… как-то так. А который это уже раз? Если считать детскую смерть, то получается — четвёртый… Феноменально, током меня били, на клыки надевали, топили и, наконец — тупо пуля в сердце и алесс… Дункан Маклауд отдыхает… Ну, вот и появился новый курильщик…" — нервный смешок срывается с губ.
"Может и впрямь, имеет место расстройство психики и сейчас обострение, а может козни одноглазого Одина швыряют меня между мирами. Видимо ответа пока не получить…" — я вздыхаю и пытаюсь как давеча, покинуть тело — вылететь — осмотреться. Ничего не выходит.
"Силёнок маловато…" — придя к данному выводу, приступаю к накачиванию энергии. За этим занятием меня и застал старичок боровичок.
— Что же мне как на разных… пожилых людей-то везёт? — увидев вошедшего я громко воскликнул и моментально осознал: "Это должно быть отец Серафим. Недаром владыка перед смертью, просил передать тому поклон".
Тем временем, игнорируя моё замечание, хозяин землянки с интересом рассматривал своего пленника — то есть меня, а я его. Импозантный дедушка, наверное, в молодости был богатырём, впрочем, и сейчас таким является. Чуть сгорбленная спина и опущенные плечи, по поводу физической мощи вводят в некое заблуждение — это сразу становится ясно по взгляду, он пронзительно сильный, совсем молодой. Аура старика, как и у Феофана, была яркая — яркая, чистая — чистая.
— Что же ты дедушка, гостей как встречаешь?.. Поленом по башке — не очень радушно, — наконец я дерзнул нарушить затянувшуюся паузу.
— Какой ты гость?.. На татя больше похож, — хмуро заметил старик.
— Я вот поклон принёс от отца Феофана, не застали мы тебя, владыка ещё что-то хотел передать, только я уже не услышал, умер поскольку.
На этих словах Серафим растерялся. Из вредности, решаюсь его добить:
— Феофан был владыкой Пермским, тьфу ты, то есть будет, хотя постой, который нынче год?
— Шесть тысяч девятьсот шестьдесят второй от сотворения мира — конец января.
"Опаньки, опять больше месяца пребывал за чертой, а по ощущениям — пару часов, не больше".
— Ну, тогда всё правильно, владыка Феофан будущий епископ Соликамский, викарий Пермской епархии — поклон тебе передал, аж из самого одна тысяча девятьсот восемнадцатого года… от рождества Христова, разумеется.
Старик, где стоял там и сел, хорошо, что на пенёк: "Странно, думал — не поверит, а он, вон как проникся…"
Серафим, пребывая в шоке, беззвучно шевелил губами.
"Наверное, молится", — подумалось мне, но нет, оказалось — подсчёты вёл. Как вычислил, так и выдал: