Не торопясь проходили мимо Репинского зала с его Учредительным собранием.
– А как кстати это связано с Властью? Ведь к одному двору одно искусство придется, а к другому совсем другое, порой противоположное, – обратил я внимание.
– Есть и такой момент, – кивнула она.
– Выходит, кого-то случай привел на Олимп, а кого-то на Голгофу?
– Бывает и так, – спокойно ответила женщина. – Но я вот к чему постоянно веду. Во-первых, Гений – это тот, кто создал что-то абсолютно новое, абсолютно, понимаешь? – она сделала упор на абсолютно.
– Нет. Но ведь была же до Малевича картина “Драка негров в темном подвале”.
– Это не то, там просто черный прямоугольник был.
– ??? – от изумления не мог выдавить и звука.
– Посыла не было. Пустота. А у Малевича посыл есть. Ты представь, что испытал человек, выставляясь с такой картиной в то время. Это был вызов обществу. Не каждый на такое пойдет. Мне иногда кажется, что сам-то Казимир не до конца понял, что он предвещал. Он говорил, что это конец старой эпохи, но после старой, как обычно началась новая.
– Кажется я начинаю вас понимать, – я оживился, – погодите, а если вот например, он бы понял и не стал бы рисовать? Революции что ли не было бы?
– Революция, думаю, все равно бы произошла. Кстати, многие ж художники радостно сначала ее приняли… Я раньше атеисткой была. Но не от того, что не верую, а скорее не доверяю, – задумчиво произнесла женщина.
– Кому? – спросил я.
– А кому сейчас можно верить? Сейчас, я так думаю: есть Бог, и он творит дела свои, нам неведомые, мыслит в своих скажем так, категориях, а вот художники в авангарде тех мыслей и находятся. А мысли те как стрелы, летят то в цель, то мимо цели.
Метафора мне понравилась и я решил спросить о том, что мне было в тот момент ближе:
– А вот поэты скажем?
– Одна масть. Я вот что тебе хочу сказать – гений не просто новое создает. Гений создает целый мир, в котором другие потом живут, – произнесла она с нажимом на «целый мир».
– Не до конца понимаю. Это как? – решил спросить я.
– Ну вот Малевич придумал супрематизм, например. Сколько людей теперь так рисуют? Тысячи. А другие потом смотрят. Сложился целый мир – для художников и для зрителей, микрокосм. Представь, что есть тысячи людей – они живут ТОЛЬКО этим – рисуют, ходят на лекции, обсуждают что-то новое и это и есть их жизнь.
– Тогда они не от мира сего? – решил вставить я.
– А кто от мира сего? Посредственность? Серость? – слегка надавила она.
– Интересная у вас теория, – сказал я, решив загладить легкий шторм.
– А в Питере знаешь кто главный гений? И будет им на все времена, – она взглянула из-под очков с определенным вызовом.