Как сказал тезка дяди, породившего то чудище с топором «Так получил я полезные, нужные знания». У взрослого есть выбор. У меня его не было. Ты должен это прочесть и твоего желания никто не спросит.
– Я понимаю. Тебя. Это враги.
– Кто, Пушкин? Тургенев? Михалыч?
– Враги все извратили и подсунули тебе другую сторону медали, – сказал я.
– Да на хрен мне такая классика? – не унимался Егор.
– Давай все же перейдем к Поэзии как таковой. К лучшей ее стороне.
– И что не так с поэзией? Типа намекаешь, что рэп – это не поэзия?
– Я этого не говорил, – сказал я.
– А что тогда? – спросил Егор.
– А то, что история может быть твоя или чужая. Когда тебе расскажут чужую историю, это не про тебя, – ответил я.
– Ну и что? Ясное дело, откуда они могут знать что-то про меня? – опять спросил Егор.
– Могут, очень даже могут, – сказал я. – Вот тут и есть вся соль, ответ на все вопросы этого мироздания. Окончательный и бесповоротный ответ. Помнишь, мы ехали со Скутером и Швайнштайгером, когда мужик нас заложил и машину твою в лесу бросили?
– Конечно, помню – я отдал сто марок эвакуатору, – поморщмился от воспоминаний Егор.
– Саныч еще сказал, что со сцены с тобой должен говорить Бог, – продолжал я.
– Точно, помню.
– Так вот, Егорий, запомни – Настоящий Поэт всегда поет только про тебя.
– Слушай, а ведь точно. Но, с другой стороны, рэп тоже может рассказать про меня, – сказал он.
– Точно, и попса может, – ответил я. – Все может быть. Но у попсы история обычно простая, вернее упрощенная. Сам знаешь маркетинг, все просчитано. Самое главное, она всегда одна и та же. И вчера, и сегодня, и завтра.
– Как это? – удивился Егор.
– Ну, например, – уехал он прочь на ночной электричке. И все. То есть и завтра, и послезавтра и через много лет – ты сможешь вспомнить лишь одну историю, прямую и простую, как рельс. И тысяча человек снимут тысячу похожих фильмов, с одинаковым финалом.
– А терпкая, клевая осень – это осень навсегда. Пройдет пять лет, ты уже изменился, но у тебя найдется новая осень, может быть еще более клевая и терпкая, чем та, что была раньше. И у каждого клевая, терпкая, осень своя. Это уже от тебя зависит, а не от Поэта – подытожил я.
– Ну, допустим, в чем-то ты может и прав, кроме одного, – согласился Егор.
– Это кроме чего же? – удивился теперь я.
– Ты сказал, что это чуть ли не ответ на основной вопрос мироздания. Это ты скорее для красного словца придумал, – ответил Егор.
– Вовсе нет, – возразил я.
– Как это? Тогда объясни, – сказал Егор.
– Кругом копии – время копий пришло. Оно началось с первым конвейером Форда, укрепилось с первым ксероксом и окончательно победило с приходом Интернета.