– Да мне и не грозит. Вы меня с кем-то перепутали, – промямлил я осторожно, все больше убеждаясь, что передо мной представитель местной преступной группировки, промышляющей по командировочным в гостиницах.
– Ну ты же с Гаврошем приехал, – не унимался незваный посетитель.
– Ну да, с ней, – осторожно подтвердил я.
– Вот ей и передай. А еще важнее, не забудь эту историю, пригодится в нужное время, – сказал Саша и загадочно подмигнул.
– А почему вы ему сами не передадите? – спросил я.
– Да к ней не пробиться, она там что-то строчит, – ответил Саша.
– Что строчит? – не понял я.
– Строчит что-то Вечное, пока ты, остолоп, спишь.
– Кто – спит, я же с вами разговариваю, – опять не понял я.
– Вот я выйду отсюда, поймешь. Не отвлекай меня, это важно. Ты понял? Ты обещаешь? – посетитель был настойчив.
– Да, да, обещаю, – ответил я, лишь бы отстал.
Безумная догадка показалась слишком неправдоподобной, но я все же решил проверить:
– Послушайте, Александр Сергеевич, я хотел бы Вас спросить…
– Какой к еб-ям Сергеич. Мне 37 было на дуэли. А тебе сейчас сколько?
– Тридцать три.
– Вот и пи-уй, миссию свою исполняй, а с отчествами ты это брось, проще надо быть. Я “Памятник” не для того написал, чтобы вы идолопоклонничеством занимались. Я просто удовольствие получал. Да и главное там, в “Памятнике” знаешь что? – спросил он
– Нет, – ответил я.
– Вот эти строки:
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
– Вот что главное. А вы небось первые две строки только помните?
– Да, точно так, только их и помню. Хотя нет, еще две следующие тоже – только все время путаюсь, то ли столба, то ли столпа, – ответил я.
– Олух, – коротко резюмировали бакенбарды.
Саша повернулся, чтобы выйти и свет свечей отразил на кирпичной стене его удлинившуюся тень. На мгновение он замешкался, потом повернулся в пол-оборота и спросил заинтересованно через плечо:
– А ты, сударь, кстати знаешь, что пока я жив был, “Памятник” так и не напечатали?
– Нет, не знал, – удивился я.
– Ну вот, будешь знать. В России всегда так, пока живешь, не пророк в своем отечестве. Только помер, а лучше если тебя убили, сразу герой. – Сказал он и вздохнул.
– Точно. У нас так с Цоем было, – согласился я.
– Не читал-с. Ладно, мне пора, помни о главном, я на досуге начертал:
«Лишь только грань златую перейдешь
К тебе придут, но надо воздержаться
Поэту правильно, запомни, в век любой
К властям не безопасно приближаться…»
Саша задул свечи и вышел, слегка хлопнув дверью. Стук его шагов почему-то становился не тише, а громче, заполняя помещение все больше и больше.