Я закрыл на мгновение глаза, а когда открыл, понял, что в дверь кто-то громко колотит.
– Просыпайся ты, опоздаем на концерт! – орал Дрозд. – Автобус сейчас придет.
Телефон показывал 7 вечера. Вскочив, я распахнул дверь.
– Слушай, а какое сегодня число? – спросил я.
– Семнадцатое мая, – ответил Дрозд. – Еле нашел тебя тут, хорошо бабка-уборщица подсказала.
– А я думал шестнадцатое. Странное место. Пошли, – сказал я.
– Нормальное здесь место. Недавно в Перми были, так там в гостинице воду отключили. Вот где было странное место, – сказал Дрозд.
Подъехав к местному концертному залу, мы разгрузили барабаны и гитары.
Воспользовавшись подходящим моментом, я отвел Гавроша в сторону, набрался серьезности и поведал:
– Тут такое дело, в общем, не стоит тебе, если пригласят, глашатаем становиться. Опасно это.
– Каким глашатаем? Тебя что, укачало в поезде? – удивилась Гаврош.
– Да, и опять соседи с курицей попались… – пробубнил я невнятно, и пошел в зал…
У меня для тебя плохие новости – там нет стиляг…
(фильм «Стиляги»)
«Ты будешь одинок, бесконечно одинок», – это я запомнил хорошо.
Клуба “Старый Дом” больше нет. Его открыли “Король и Шуты”. Как и многие, он канул в Лету. Но там успели отыграть пару концертов с шикарными гитарными соло, минут эдак на 10, бисами, цветами и всем, чему положено было случиться. Странное место для клуба – вдали от станций метрополитена и мест скопления молодежи. Ну да речь не о том.
Там было море цветов. Ни до, ни после, я столько не видел. Мы тащили охапки, забивали багажники, потом задние сиденья, потом возвращались и набирали еще.
Там были розы красные и розы белые, розы розовые и розы желтые, гладиолусы, орхидеи, кактусы и нелюбимые Гаврошем лилии.
Они занимали 2 комнаты и все бутыли, стаканы, вазы, вазоны и горшки, которые можно было найти
Я заскочил за очередной порцией роз в гримерку, налил немного чая, чтобы передохнуть. Дверь неожиданно распахнулась и влетела Гаврош, таща за руку мальчугана лет 16-ти в кожаной косухе.
– Не помешаем?
– Нет, конечно, – ответил я.
– Садись на подоконник, я все прочла. Стихи мне понравились, но мне кажется, ты не понимаешь.
– Чего? – смущенно спросил парнишка.
– Ты будешь одинок, бесконечно одинок. И глубина твоего одиночества будет с каждым днем все больше и больше. На Поэтов не учат, им не дают дипломов. Они не пишут и не защищают диссертацию. Они всю жизнь защищаются. Даже автокредитов им не дают. Можно стать техником, бухгалтером, программистом. Пойми – бухгалтера бывают плохие и хорошие. Разница в их зарплате может быть большой, но не бесконечной. Поэты бывают только навсегда. Если ты не сможешь навсегда, жизнь сотрет тебя в порошок, проглотит и выплюнет то, что осталось, развеяв по миру. А если сможешь, то из таких как ты, а их будет тысяча, останется один, который сорвет куш.