– Это случилось в детстве. Мы ехали к стоматологу. Мама была за рулём, машину она водила редко, потому что считала это не женским делом. Алиса пристёгнутая ехала спереди, я – сзади. Они как всегда собачились насчёт денег, кричали, злились друг на друга. В общем, всё как всегда. А я так боялся похода к стоматологу! Ещё и они мешали. Мама постоянно отвлекалась от дороги на Алису, ехала медленно и задевала все кочки. И тогда я…
– Боюсь представить…
– Открыл дверцу и вылетел из машины.
– Что? – Кир засмеялся. Он подпёр подбородок кулаком и изучающе посмотрел на меня.
– Они до сих пор уверены, что это произошло случайно.
Кир всё ещё смеялся, но я продолжил говорить:
– Я тогда так разозлился, что сделал это специально. Что угодно, чтобы не слушать их препирательства.
Плечи Кира дёргались от смеха.
– А как же стоматолог?
Я и сам едва сдерживал себя, стараясь оставаться серьёзным.
– Сначала мы поехали в травмпункт, – я прикусил губу. – Отделался ссадинами и вывихом колена. Запись к стоматологу пришлось отложить на несколько дней. В следующий раз я ехал на переднем сидении. Между прочим, надёжно пристёгнутый.
– Значит, любовь к прыжкам под колёса у тебя пошла из детства.
Я толкнул Кира в плечо. Теперь мы оба смеялись. Кир задрал голову, а я рухнул спиной в траву и закрыл глаза ладонью. Вспоминать об этом было смешно и немного стыдно. Когда мы перестали смеяться, из дальних кустов до нас донёсся неразличимый шорох. Может быть, с ветки вспорхнула птица, испуганная громкими звуками.
– Пошли, камикадзе, – Кир неторопливо поднялся и протянул мне руку. Я ухватился пальцами за запястье и встал, стряхивая налипшие к джинсам травинки.
Из кустов снова раздался хруст. Мне показалось, что я услышал стон. Тьма всё ещё не рассеялась, поэтому разглядеть кусты вдалеке было просто невозможно.
– Посмотрим? – Кир взглянул на меня.
Я молча кивнул, и мы зашагали к кустам. Может быть, от дождя в листве прятался бездомный пёс. Или кот. «Главное, чтобы не бешеный», – подумал я, чувствуя, как под ногами хлюпает мокрая земля.
Мы осторожно придвинулись к зарослям и переглянулись. Я шагнул вперёд и отодвинул ветку кустарника. Вместо ожидаемого пса мы увидели полуобнажённого парня. Он, лёжа в траве, тихонько стонал и прижимал руку к груди. Кожа на предплечье, перепачканная в крови, напоминала ткань, изорванную на лоскутки.
Кровь, сочащаяся из ран, при лунном свете казалась чёрной.