– Ему бы в больницу, – вклинился в обмен впечатлениями Кир.
Я молча переглянулся с Алисой. Мы понимали, что не могли оставаться здесь вдвоём: рано или поздно проснётся мама, и тогда начнётся война. Если дома будет кто-то один из нас, есть надежда, что не все падут в этой страшной семейной войне.
Кир, заметив наши переглядки, перебросил руку парня себе через плечо.
– Уже поздно… Точнее рано. Вам лучше вернуться домой. Мы с Жекой разберёмся.
Это было разумно, но слишком легко. А легко я не хотел. В конце концов, решил я, если поторопиться, можно успеть вернуться до того, как проснётся мама. Алиса уничтожит улики, оставленные нами, а я помогу этому парню, который болезненными стонами убеждал меня в правильном решении.
– Я помогу, так будет быстрее.
Кир старался удобнее перехватить руку парня и внимательно следил за каждым моим движением. Он будто бы пытался понять, блефую я или действительно собираюсь помочь. Чтобы облегчить ему задачу в этом нелёгком вопросе, я подхватил парня под вторую руку, помогая встать ему на ноги.
Я чувствовал неуверенность Кира, которая проявлялась в лёгком прищуре глаз. Так мы и оказались на пластиковых стульях. Чужая кровь вновь была на моих руках, только в этот раз я никого не бил, а, наоборот, помогал.
– Привет, – Кир снова нарушил молчание. Его «привет» означало вовсе не приветствие, оно говорило «я всё ещё тут».
– Привет, – быстро отозвался я. Мой «привет» значил то же самое. – Как думаешь, что с ним будет?
– Несколько швов и психологическая травма на всю жизнь от побега той девки, – он криво усмехнулся уголком рта. – Не хотел бы я оказаться на его месте.
– А от тебя сбегали девушки?
– Нет… – он задумчиво подёргал мочку уха. – Точно нет. Я сам от них сбегал.
– Как трус?
– Между прочим, жизнь героя коротка, а вот ссыкло всегда живёт долго и счастливо, – Кир довольно усмехнулся, наблюдая за моей реакцией.
Я притворно фыркнул, выражая недовольство, и прикусил губу.
– Ты веришь в реинкарнацию?
Повернув голову, я с любопытством взглянул на Кира, скрывая улыбку ребром ладони, и слегка подался вперёд. Я опустил руки и сжал крепкое сидение стула по краям.
– Нет, – он нахмурил брови, сбитый с толку вопросом, и сплёл пальцы в замок. – А что?
– Да вот, похоже, в тебе переродился Конфуций, правда, никак не пойму: то ли он поглупел спустя тысячи лет, то ли сквозь него проскальзывают твои мысли. Решай сам.
– Ещё слово, и мы с Конфуцием за себя не ручаемся.
– Вообще-то Конфуций был пацифистом… – мне нравилось иронизировать с Киром по поводу и без. Точнее мне нравилась его реакция. Алиса обычно не улавливала иронию, либо делала вид, будто не замечала её, чтобы я поскорее отстал.