Еще одной обязанностью усатенького матросика – Кляземира, было приглядывать за детьми вне стен каюты с особым, тайным распоряжением капитана – не спускать глаз с Яриха. Он ассоциировался у Трэша с порохом. Чуть не углядел – рванет. Не один корабль пошел ко дну, подорвавшись на собственном порохе. Не зря бытовало железное правило – во время погрузки этого необходимого, но опасного вещества, тушить на корабле все огни, а на обувь надевать тряпочные мешочки. Уберегите боги, если железные набойки на каблуках, ударившись друг о друга, выбьют искру.
Но, счастливый обладатель титула ходячей пороховой бочки, не догадываясь об этом, сидел на верхней палубе, наблюдая, как она наполняется народом. Он и не подозревал, насколько команда многочисленна. Люди вставали к бортам, оставляя посредине свободное место.
– Они чего? – робко поинтересовался он у Кляземира.
– Плясать будем!
И в самом деле. Матросы переглядывались, разговаривали, кто-то ворчал, кто-то смеялся, но все разом стихло, когда вышел человек с неизвестным Яриху музыкальным инструментом, заговорщицки улыбнулся и начал играть так весело и задорно, что ноги сами начали притопывать в такт мелодии. Постепенно, один за другим в пляс пустилась вся команда. Ярих тоже подпрыгивал, приседал и радовался тому, как ловко у него получается и как весело может быть даже среди этих бородатых, страшных на вид, пахнущих табаком и потом мужчин. А они усмехались и одобрительно кивали в его сторону. Даже Велиофант щурясь от яркого полуденного солнца, вылез на палубу и забрался на рангоут повыше, чтобы лучше разглядеть представление и вдруг почувствовал, как шерсть встает дыбом не только на загривке, но и по всему телу. Злодейский замысел, не иначе. На корабле это могло обозначать только одно – бунт. Когда закончились танцы, домовой отыскал глазами капитана, шмыгнул к нему и начал тереться об ноги. Это обозначало – надо поговорить. Капитан подхватил домового на руки и понес в каюту.
– Каждый норовит схватить, – выпрыгивая из рук капитана и отряхиваясь, проворчал Велиофант. Он заскочил на стол и сел напротив расстеленной карты.
Трэш скривился.
– У меня чистые лапы, – Велиофант продемонстрировал розовые подушечки, – Лучше скажи, принимал ли ты, любезнейший, кого-нибудь в команду, когда меня не было рядом?
Капитан опустил глаза, что соответствовало ответу «да».
– Обрубок самый лучший гармонист на всем побережье, не смотря на то, что глухой.
– Он глухой?! – удивился Велиофант, вспомнив удалую игру гармониста, – А почему Обрубок?
– Ему уши…
– Не продолжай! – с мольбой в голосе перебил домовой, – Не люблю грустные истории. Не к лицу домовому рыдать, – и уже примирительно продолжил, – Ладно, пригляжу за ним.