Змеей выскользнув из цепких рук дружинников, опешивших от очередного внезапного превращения, Ягенка подскочила к князю, упала перед ним на колени. Ресницы Кащея дрогнули.
– Князь мой…
– Ты… – на мгновение разом осунувшееся лицо князя осветила улыбка. А затем он моргнул пару раз, и радость на его лице сменилась удивлением.
Князь встал, на ходу отряхивая одежду, и оглянулся вокруг. Одной рукой потер шею там, где выступила крохотная капелька крови. А затем обратил внимание на девушку, так и сидевшую на коленях у его ног. В дрожащих руках она вертела длинную иголку, подобранную с земли. Нахмурился, будто пытаясь что-то вспомнить, но тут же мотнул головой.
– Кто ты? – спросил без особенного интереса, как спрашивал бы о том, откуда взялся на дворе незнакомый конь или чужая собака.
– Я… – Ягенка сглотнула, отчаянно глядя в глаза князя, стараясь запомнить навсегда каждую черточку его лица, такого чужого теперь. Тяжело поднялась, опустив веки. – Я никто. Теперь никто.
* * *
И снова долго судачили в Богатырево – Иванушка-то дурачок, хахаль Василисин, заезжим княжичем оказался, даром что держался со всеми запросто да никакой работы не чурался. Говорили, будто Василису он у самого князя Кащея отбил, едва сам жив остался. А как сказался, кто он есть, так и забрал вещунью да и уехал к отцу-князю на поклон, в соседние земли. От прохожего-мимоезжего люда порой слухи доходили – благословил их князь, душа в душу живут младший княжич с молодою супругой. Только в родные края Василиса отчего-то все носу не кажет – ни с матерью повидаться, ни с подружками. То ли зазналась, то ли еще что? Кто ее теперь разберет.
* * *
– Не хотела я такого, видит лес, не хотела! – Василиса не поднимала глаз на бывшую подругу – страшно было. Времени прошло немало, а стыд-то – стыд никуда не деть и теперь было. Виноваты-то обе, а расхлебывать полной ложкой теперь только одной… да еще дочке ее, той, что спала сейчас сладко в кроватке возле печи и ни о чем не знала пока. И… уж точно ни в чем не была виновата.
– Знаю, – Ягенка невесело усмехнулась. – Мне-то теперь что с того?
Встала, налила в две кружки травяного отвара, одну поставила перед Василисой и села рядом.
– Снять сможешь? – после недолгого молчания спросила хозяйка дома. – Не хочу, чтобы моя дочь, как я…
– Не могу… – Василиса наконец подняла глаза, в которых плескалась тоска. Такая тоска, какая может быть только от вечной, неизбывной вины. – Ты же знаешь – слово вещуньи.
– Знаю, – снова кивнула Ягенка.
– Я могу… попробовать смягчить. Поставить условие. Тогда ты или твоя дочь сможете сами снять проклятие.