Тем временем богиня складывала в мешок белое пушистое платье.
— Натяну на щит с внутренней стороны, — деловито произнесла она. — От этого он станет легче.
Герой взглянул в мертвое лицо горгоны. Оно могло напугать кого угодно, а через пару дней лик почернеет и станет еще ужасней. Зевс наверняка хранит для себя такой же щит, как у его дочери. Изображение на нем получится просто кошмарным.
А Посейдон? Он в большом горе. Зевс-Дий об этом знает, потому к повелителю Атлантиды послан Гермий. Хитроумный всегда найдет нужные слова утешения.
Персей бросил голову в мешок и стянул завязки. Паллада, наблюдавшая за братом, усмехнулась.
— Ты стал настоящим воином, героем без страха и упрека, — похвалила она. — Теперь ты знаешь, каково убить злобную вражину.
* * *
У полосы прибоя стоял Тритон, угрожающе подняв огромную секиру. Обломки разбитого корабля и трупы воинов усеяли берег. Он был сильнее пришельцев и возвышался над ними нерушимым утесом, закованный в зеленую броню чешуи, но не был богом, в отличие от Афины.
— Верный пес Посейдона, — сквозь зубы процедила Паллада. — Прочь с дороги!
Водяной в ответ грозно раздул шипастые жабры, стал угрожающе надвигаться на непрошеных гостей. Богиня лишь рассмеялась:
— Покажи ему, Персей! Покажи!
Герой вытащил из мешка отрубленную голову, покрытую струпьями крови. Ужас и непомерное горе отразились в глазах титана. Скорбные рыдания вырвались из его горла, рукоять секиры выскользнула из руки. Он рухнул на колени, закрыв глаза перепончатыми ладонями.
— Глупец, — фыркнула Афина. — Только корабль зря испортил.
Она приподняла подол, открыв сандалии с золотыми крыльями, и тут же поднялась в небо. Персей поспешил за ней. Его ждала Андромеда.
Нет тех, кто мог бы дать ему ответ…
Филипп Жакоте
Виктор закурил и побрел в сад. Оказалось, Макар сидит в беседке за столом, добрую половину которого занимал череп грифона. Три раскрытые книги лежали перед кузнецом, и из одной он что-то переписывал, придерживая кремовые потертые страницы левой рукой.
— Не помешаю? — Виктор приоткрыл тюлевый полог.
— Валяй, — кивнул Зотов. — Чего не спишь, земеля?
— Не спится, — пробурчал Ковалев, садясь на табурет справа от друга. — Дым не мешает?
— Скажешь тоже. — Макар хмыкнул. — Когда это кузнецу дым мешал?
— Мало ли.
От черепа несло сыростью и землей. В носу засвербело — Ковалев поспешил затянуться. У ног на досках пола он заметил рыжее пятно. Откуда? И тут же пришло понимание: нож рассыпался ржой, которую смели веником.
Виктор выпустил дым в сторону, неотрывно разглядывая череп.