Ведя за собой сотню Енаря Шило и два десятка своих, Лют вступил в лес. После захвата и осмотра Поведовых пожитков он был уверен, что дреговичи к разорению Перезванца непричастны, но также утвердился в мысли, что об этом следует молчать. Святослав не хочет знать, кто разорил Перезванец. Он хочет иметь повод для еще одной победоносной войны, для покорения еще одного края. Хочет немедленно, едва получив стол, продолжить дело расширения державы, начатое его двоюродным дедом, Олегом Вещим, и продолженное отцом. Он видит в этом свой долг, и разорение Перезванца считает волей богов, побуждающих его к делу. В этом желании его поддерживает большинство руси. «И если, – как сказал однажды Люту Ратияр, – Благожит так худо следит за своими землями, что здесь кто угодно может разорять чужие городцы, то для него неизбежно – рано или поздно очутиться у чужого стремени. И лучше у Святослава, чем у Людомира волынского». «Не так уж Святша неправ, хоть и молод, – в другой раз сказал Асмунд. – Волыняне сейчас, после древлян, всполошатся. Если не мы Благожита к рукам приберем, Людомир к нему ручонки потянет. Может, и верно: нет у нас времени ждать». Примерно то же имел в виду Мистина, когда в Киеве говорил, что судьба с одним гостинцем дважды не является. Люту оставалось одно: отбросить сомнения и как можно лучше делать свое дело, стараясь при этом не подставлять зря под клинок ни себя, ни оружников. Не так давно он стал вождем, но вырос в семье воевод и был с детства приучен к мысли, что дружина – первое их сокровище.
Лют надел клибанион – греческий пластинчатый доспех, доставшийся ему как добыча с деревского воеводы Величара. Впереди него шли два телохранителя, позади – отрок-оружничий с копьем, сулицами и вторым щитом. Неспешно продвигаясь, обстреливали всякое место, хоть сколько-то пригодное для засады: если там кто-то есть – обнаружат себя, если нет – стрелы потом соберем. Местность понижалась, пышные зеленые мхи обличали влажность почвы и близость болота.
Вдруг на тропе впереди показался бегущий назад Сосновец – один из двух отроков передового дозора.
– Там засека! Справа болото, слева грива посуше и на ней еловый бор.
Отправив человека передать новость Асмунду, Лют вскоре и сам увидел засеку: тропу преграждал созданный из толстых елей завал высотой в человеческий рост. Судя по виду, засека готовилась не наспех, с внутренней стороны ветки обрубили и вывалили на внешнюю сторону, чтобы еще прочнее прикрыть сидящих с той стороны.
И не успел он приглядеться, как из-за стволов вылетел с десяток стрел. Неопытные в военном деле Благожитовы ратники с перепугу принялись стрелять раньше, чем русы приблизились.