С двух до полутора тысяч метров, "обнаружив продвижение противника", рота развертывалась в боевой порядок, состоящий из девяти отдельных групп, собравшихся вокруг ручных пулеметов. С рубежа в тысячу двести метров рота открыла огонь. Два установленных на флангах тяжелых станковых пулемета, оснащенных ребристыми кожухами систем жидкостного охлаждения, нащупали дистанцию почти сразу. От мишеней только щепки полетели. Пулеметчики пехотных взводов были гораздо менее опытны — "легкие" пулеметы потребовали колоссальной доработки, фактически, два из них были изготовлены с нуля — и им на то, чтобы установить превышение, времени потребовалось гораздо больше. Секунд так на десять-пятнадцать.
Рота двигалась совершенно правильно: сначала короткими перебежками перекатывались стрелковые группы под прикрытием пулеметного и снайперского огня, затем вперед выдвигались ручные пулеметы, потом подтягивались снайперы и станкачи… Гренадеры, большинство которых имели боевой опыт в Туркестанских походах или ещё за Русско-Турецкую, изучили предмет на "ять", насквозь и глубже.
До рубежа в восемь сотен метров винтовочный огонь считался неэффективным… в целом. Дворцовые гренадеры, почти все отмеченные нашивками и медалями за отличную стрельбу, били в цель не хуже буров, и беспокоящий огонь они открыли с километра — рубеж "1200" был несколько слишком даже для лучших из них. И даже для "оптики", привинченной к обычной, пусть даже и высочайшего качества, трехлинейке…
С такой дистанции точно в цель били только оснащенные шестикратными прицелами "Зверобои" — их огонь, по идее, должен был отвечать вражеским пулеметам. Их, как предполагалось, у врага было по две штуки на батальон — того самого образца, что сильно умные личности рекомендовали принять на вооружение в русской армии. Этакое нечто из фильма ужасов — внебрачный плод незаконного сожительства фирмы "Максим-Виккерс" с представлением некоторых русских генералов о пулеметах как о легкой полевой артиллерии. Поэтому макеты пулеметов были установлены не на треногие станки, а на самые настоящие лафеты, очень похожие на артиллерийские. Если, конечно, не считать массивных щитов из ижорской броневой стали. Которых на артиллерийские орудия не устанавливали, опасаясь возникновения у артиллерийской прислуги "робости и оборонительных настроений": генерал Драгомиров, считавший, что дух гораздо важнее материи, сильно переоценивал способность духа противостоять вражеской шрапнели. Сразу же после того, как посредники выставили у макетов ма-аленькие красные флажки, символизирующие дульное пламя, от щитов полетела стальная щепа — 11-мм пули с закаленными сердечниками пробивали их навылет.