Голос крови (Рудашевский) - страница 96
Согласен, вопросов остаётся немало, однако, получив копию брошюры, ты признаешь, что она – важнейшее звено в наших поисках. Если снять флёр избранности чудаковатых соляриев, в сухом остатке мы получим вполне разумные запросы. Прежде всего Городу Солнцу требовались архитекторы – их в «Эль соль де ля либертад» привечали с особенным радушием, что вполне объяснимо, ведь строительство в Городе Солнца тогда, в тысяча семьсот восемьдесят шестом году, было в самом разгаре. Что же до призыва «умереть в старом мире, чтобы родиться в мире новом» – «Эль соль де ля либертад» обещало помощь каждому из будущих соляриев в фальсификации собственной смерти, и это было названо не возможной забавой, а непременным условием, – так вот, призыв умереть теперь представляется не менее логичным. И дело не в искусственном повышении цен на их будущие работы и уж конечно не в символизме перерождения, а в том, чтобы навсегда приковать соляриев к Городу Солнца – лишённые документов и отпетые близкими, они становились его вечными заложниками.
Отдельного разговора достоин символ «Эль соль де ля либертад» – яблоко с лучами солнца над скрещёнными женскими руками. О нём я напишу позже.
Ш.
P. S. Скоробогатов доволен проделанной работой. Брошюра привела его в восторг. Мне же этого мало, ты знаешь. Но, думаю, мы близки к разгадке.
P. P. S. Мне всё меньше нравится поведение Скоробогатова. Он уже без улыбки говорит о своём участии в экспедиции и, кажется, говорит серьёзно. Обсудим это, когда ты прилетишь в Мадрид, а пока лучше молчать.
Перечитав четвёртое письмо, Максим в задумчивости отложил его на колени. Если Затрапезный и дель Кампо в самом деле построили собственный Ауровиль и даже сделали это с размахом, о котором не могла мечтать Мирра Альфасса, то о какой величайшей тайне тут может идти речь?
– «Воплощением идеалов Томмазо Кампанеллы». – Дима проснулся и, привстав, навис над спинкой Максима. – Мне вот интересно, в те годы это в самом деле звучало заманчиво? Да и вообще, что это значит? У них там тоже начальник деторождения подчинялся правителю Любви, а по всем спальням стояли прекрасные статуи знаменитых мужей?
– Кто про что, а Дима про знаменитых мужей, – не открывая глаза, отозвалась Аня.
– Судя по тому, что ты рассказывал об инках, – вместе с зевком выдавил Максим, – у них там в Городе Солнца идеалы Кампанеллы хорошенько перемешались с идеалами инков. Никаких денег, распределение всех благ и… всё общее.
– Ну да. И рабы, и женщины. Прямо-таки настоящий Эдем. Воссоздан по всем инструкциям, – хохотнул Дима.