— Бессмертие! — вдохновенно ответил Кеша. — Я подарю тебе бессмертие!..
Я приготовила сациви из кур. Тася соорудила селедку под шубой. Фима принес шампанское. Ровно без пятнадцати двенадцать мы попытались его открыть, но бутылка не открылась. Пробка в горлышке засела, как влитая, и никакой силой ее нельзя было оттуда извлечь, видимо, Серафим где-то приобрел это шампанское с учетом ужесточенного режима экономии. Еще Рита с Фимой принесли конфеты из фронтового пайка.
Кеша польстился и констатировал:
— Просроченные!
И весело добавил:
— Но ведь и ветераны немного просроченные…
Во всем остальном Фима не успел запастись новогодними подарками, поэтому он решил слегка доплатить и присоединиться к моим.
— А всю ночь мы будем говорить о том, кто, кому, сколько должен, — и если не сойдемся в цене, то останемся без подарков!.. Я-то Рите сделал подарок на Новый год, — балагурил он, — подарил дочку!
Впрочем, зятю на Новый год Фима подарил свои старые часы.
— Кажется, они встали, — сказал Кеша, тряхнул и прислушался. — Ничего, — успокоил он Серафима, — все равно я буду носить ваши часы и глядеть на них два раза в сутки. Главное, как на часы посмотреть! Как и когда…
Мальчик отдал Кеше духи, которые ему преподнесли на работе, французские — «Жан-Пак».
— Держи! — сказал он великодушно. — Может, парфюм тебя дисциплинирует: встал, принял душ, оделся, спрыснулся и пошел.
— Куда пошел? — спросили мы с Кешей хором.
— У кого какие перспективы, — пожал плечами мальчик. — …На завод…
Зато Кеша от себя лично вручил Тасе роскошный цветной календарь пятилетней давности:
— Это календарь воспоминаний, — сказал Кеша. — Что я делал восемнадцатого марта? Что — пятого июля? А на сейчас у меня нет календаря! Зачем? Я могу в любой момент спросить у кого угодно, какой сегодня день и число.
После полуночи к нам нагрянул Борька Мордухович, художник и фотограф. Теперь он получше стал, а то раньше его очень интересовали алкоголь и наркотики. Если его спрашивали:
— Ты, Боря, что будешь — пиво или виски?
Он отвечал обычно:
— И то, и то.
— Между прочим, — сказал Кеша Фиме с Маргаритой, — Борька самый первый сфотографировал вашего внука — ему месяц был, тот еще даже не сидел.
— А теперь уже отсидел? — деловито спросил Борька.
Этот Борька Мордухович всю жизнь положил, чтобы стать знаменитым. На какие он только не пускался ухищрения! То у него из трусов вылетали петарды! То у него изо всех отверстий выплывали мыльные пузыри! То он прикрепил к причинному месту горелку с огненной струей. Недавно журналы обошла его фотография: стоит Борька без головы, а перед собой держит собственную голову — в банке!