После моста поезд совсем сбавил ход и долго крался, словно принюхивался к новой местности.
— Не пускают, — продолжая смотреть в окно, авторитетно заявил пассажир со шнурком. Остальные на это никак не прореагировали, но он все равно пояснил: — Путь ремонтируют, вот и не пускают. Могут вообще остановить. У них прав хватает.
В конце вагона послышался шум и плач. Десятки любопытных голов высунулись в проход. По нему шла вчерашняя полногрудая проводница, а за ней — заплаканная женщина в пестром халате. Видимо, не собиралась выходить в Георгиу-Деж. Халат был размалеван такими яркими цветами и райскими птицами, что совершенно не вязался с серостью общего вагона и с зареванным лицом хозяйки, обрамленным мелкими завитушками волос. Женщина всхлипывала, промокала платочком нос и жалобно, с надеждой взывала к высунувшимся головам:
— Граждане, чемодан не проносили? В синем чехле был.
— Кто видел, скажите, — хмуро вторила ей проводница.
— А что, увели, да?
Женщина на такие вопросы не отвечала и продолжала взывать. На нее смотрели с сочувствием, но помочь ничем не могли.
Шествие замыкала еще одна проводница, видимо, из соседнего вагона. Она погромыхивала ключами, надетыми на палец, подозрительно присматривалась к пассажирам, как бы испытывая их совесть, мимоходом заглядывала на багажные полки.
— Этот у тебя с билетом? — кивнула она на Зуба. — Фэзэушник-то.
— Проверяла, — обернулась первая проводница.
— Товарищи, не проносили чемодан в чехле? — всхлипывала женщина. — Чехол синий, вот такой.
Она выбирала на пестром халате подходящего колера райскую птицу и указывала на нее пальцем с ярким лакированным ногтем.
— Вот такой. Граждане!..
— Кто видел, скажите?!.
Процессия удалилась. В купе заглянула голова в легкой летней шляпе. Она с удовольствием сообщила:
— Из соседнего это, из купейного. Ясное дело — женщина. Алала да алала, а какой-то разиня — фюить!
— Алала! — передразнила вчерашняя сердитая тетка. — Не алала, а хахилей, небось, завлекала. Ишь, расфуфырилась! Сидела бы на своем синем чемодане, так из-под нее бы не увели. А теперь поди, поищи.
— Глупые люди, — сказал солидный с «удавкой». — Вор, может, еще ночью сошел или даже на ходу спрыгнул, а они ходят, спрашивают.
Шляпа закивала:
— Глупые, глупые. Ну, допустим, видел я. Ей что, легче от этого будет? Пронес человек чемодан, ну и пусть себе несет. Все чего-нибудь несут.
— Да это они ее так водят, для близира, — вмешался еще один пассажир. — Проводницы-то знают, что это теперь как покойнику горчичник.
— Батюшки! — оглашенно вдруг заорала тетка и тут же успокоилась. — Ох, господи, перепугалась до смерти. Думала, платок унесли, а он подо мной.