— Стоят? — встретил ее Чита.
— Ага, прям возле будки, — торопливо и тревожно сообщила она. — Никого, вроде, не видно. Дайте закурить.
Чита дал ей папиросу и поднес спичку. Фроська раз пять подряд затянулась — жадно и глубоко. В мерцающем свете папиросы видно было, как дрожат у нее руки и подбородок.
— Не боись, Фроська, рожать больше не придется, — натянуто хохотнул Панька.
— Заткнись, подонок! — взвилась вдруг та и выругалась так длинно и грязно, что Зуб от удивления раскрыл рот.
— Во дает, шлюха! — буркнул Панька, на всякий случай отступая от нее. — В рожу захотела, что ли?
— Чита, ты какого… стоишь? — зашипела Фроська, — Чо он тянет на меня, подонок?
Разъяренная Фроська отшвырнула папиросу и двинулась на Паньку с явным намерением расцарапать ему физиономию.
— Тихо, вы! — захрипел Чита.
Он сгреб Фроську за шиворот, отшвырнул ее в сторону как котенка и тут же врезал Паньке по челюсти. Удар был не очень сильным, но смачным. Панька качнулся назад, защищаясь локтем, но не проронил ни звука. Смолкла и Фроська. Стаська же темнел чуть в стороне безучастным пнем.
Выругавшись и пригрозив обоим «проветрить потроха», Чита угрюмо сказал:
— Поканали, как договорились.
И они со Стаськой ушли туда, откуда только что явилась Фроська.
От волнения Зуб спотыкался на шпалах. Где ж этот момент, где?.. Впереди шла Фроська, а за спиной сопел телохранитель Панька. Если он все время будет пасти его таким макаром, то побег может обернуться ножом под левую лопатку.
Когда Зуб уже на другой стороне бесчисленных путей споткнулся и упал на какой-то стрелке, то получил под зад жестким Панькиным сапогом. И смолчал, ему было теперь не до обид. Он лихорадочно соображал, как обмануть Паньку и получить хоть маленькую возможность улизнуть.
Панька решил не мозолить глаза железнодорожникам. Поэтому они пошли в стороне от путей, запинаясь в темноте на старых шпалах и кучах шлака. Впереди показалось какое-то темное приземистое строение, а недалеко от него — состав из шести или семи вагонов. Он стоял без паровоза как бы на отшибе, и это, как видно, было наруку шайке.
Как из-под земли вырос Чита.
— Платформу с контейнерами усек? — шепотом спросил он Паньку.
— Не слепой.
— Стрелков не видно. — Чита тоже волновался, и его обезьянья челюсть даже в темноте казалась бледнее обычного. — Выжди минуты три, пока я до того края дойду, и можешь…
Прежде чем снова исчезнуть, Чита подошел к Зубу, притянул его к себе за гимнастерку и глухо сказал:
— Гляди, фраерок. А то, знаешь, неприятно, когда пером под ребра щекочут.
Чита ушел. Немного подождав, все трое с оглядками двинулись к вагонам, стараясь не попадать в полосы света. Зуб очень хотел, чтобы их заметили, подняли шум. Панька с Фроськой драпанут, а он останется. Но никого не было. В стороне беспрестанно двигались формируемые составы, свистели и ухали паровозы. В свете их фар мелькали быстрые фигуры составителей.