Подошли к платформе, плотно заставленной контейнерами. Панька вытащил из-под брючного ремня монтировку, но в это время ударил прожектор. Набирая скорость, с той стороны начинал медленно, словно ползком приближаться товарный поезд, освещая впереди себя полотно.
— Под вагон! — скомандовал Панька.
Он схватил Зуба за шиворот и поволок за собой. Все трое залегли на шпалах под брюхом вагона с контейнерами.
— Порожняк, — сказал Панька и сплюнул. — Прям возле нас пройдет, падла.
Зуб оказался бок о бок с Фроськой. Панька лежал чуть впереди и, елозя на шпалах, тыкал коленкой в лицо Зубу. Напряжение было так велико, что Зуб даже не думал отстраниться. Может, сейчас будет подходящий момент?
Но Панька, следя за составом, ни на секунду не забывал о Зубе. Когда тот неосторожно, слишком резко повернулся на бок, Панька быстро взглянул на него и сказал:
— Слышь, сосунок, перышко-то у меня далеко летит. Может, попытать хочешь?
Вскоре, содрогая землю, прошел паровоз. Набирая ход, потянулась бесконечная череда вагонов.
Где ж этот проклятый момент? Панькина голова все время повернута так, что Зуб не выходит из его поля зрения. И это начинало бесить. Зубу подумалось, что при желании можно резко выдернуть нож из-за голенища Панькиного сапога, вогнать в его широкую спину и вскочить на проходящий состав. Фроська, наверно, побоялась бы его удерживать.
Но он знал, что сделать это не сможет. Не способен он убить человека, даже такого, как Панька или Чита. Но мысль о ноже оказалась болезненно-навязчивой, дразнящей до отвращения. Зная, что поступает глупо и неосмотрительно, Зуб как бы невзначай оперся рукой о Панькин сапог и через голенище ощутил продолговатую ручку ножа. Панька испуганно отдернул ногу и подозрительно посмотрел на фэзэушника. А тот сделал вид, что ничего не случилось.
В душе у Зуба закипало.
«Гады! — думал он. — Какое они имеют право? Кто они такие, чтобы заставлять? Или им все можно? Ну так и мне все можно! Сейчас я ему, гаду… Сейчас».
До боли стиснув зубы, он пошарил вокруг себя, надеясь нащупать увесистый камень или что-нибудь тяжелое. Но между шпалами был только мелкий гравий. Зуб чувствовал, что может сорваться, кинуться на этого бандита с голыми руками.
Неожиданно Фроська, о которой он на минуту забыл, привалилась к нему, обняла за плечи и спросила:
— Фазанчик, тебе страшно? Не бойся, миленький, Фроська с тобой.
— В сопли его поцелуй, в сопли! — прокричал Панька сквозь лязг колес на стыках и хохотнул.
— Не твое дело! Хочу и поцелую!
Она и вправду впилась накрашенными губами в Зубову щеку. Тот хотел грубо отпихнуть эту прилипчивую неопрятную девку, но тут услышал ее взволнованный шепот: