К сожалению, к принцу от графа Оксфорда прибыл гонец с известием, что сир Джон, лорд Лайл Ружмонский был смертельно ранен арбалетным болтом, пробившим бацинет рыцаря.
Эдуард, бросив все, поскакал в Беруа. Сир Джон, быстро взяв башню в Беруа, решил захватить еще укрепленный форт Астангес, и при его штурме получил страшную рану, от которой он вряд ли оправится. Маленький форт англичане взяли яростным штурмом, разбив тараном замковые ворота, от злости вырезав малочисленный гарнизон замка. Капитана повесили над воротами — таково было желание людей сира Джона. Раненный рыцарь находился в бессознательном состоянии, а лекари предрекали его смерть к ночи.
Эдуард срочно собрал совещание, но присутствовали на нем немногие. Принц был не в настроении, недавно он отдал приказ казнить всех пленников взятых в замке Беруа. Эдуард стоял у окна, наблюдая, как солдаты выполняют его приказ, вешая пленных над городскими воротами.
— Сир, — обратился к принцу граф Оксфорд. — Мы все опечалены несчастьем, случившимся с сиром Джоном, но жизнь продолжается, а враги не дремлют.
— Вы правы, — принц отвернулся от окна, незаметно стряхнув слезу со щеки. — Что говорят разведчики?
— Сеньор де Монлезён, граф де Пардиак сейчас находится где-то у Сен-Жюстена. С ним сорок латников и триста сержантов. Реджинальд отогнал их, но преследовать не стал.
— Правильно, — одобрил действия Кобхема принц. — От капталя есть новости?
— Он готовит штурм Мовзена.
— Разошлите гонцов, назавтра назначаю большой совет.
Оставшись наедине с Чандосом, принц долго молчал. Джон не мешал принцу переживать, терпеливо ожидая, когда принц заговорит с ним. Эдуард очень тяжело переживал ранение сир Джона.
— В замке Креонт оставить гарнизон, — наконец повелел принц. — Усилить его двумя десятками лучников.
— Капитаном кого поставить? — спросил Чандос.
— Из моих людей подбери человека, — подумав, ответил принц и потянулся к колокольчику.
На сигнал отреагировал слуга, моментально появившись в зале.
— Пришел? — спросил его принц.
— Да, сир, — слуга склонился в поклоне.
— Зови, — повелел принц.
Казначей Эдуарда, явился как обычно, с толстой книгой в кожаном переплете, держа её под мышкой. С книгой учета расходов принца он почти никогда не расставался. Друзья принца зло шутили за его спиной, что Хенкстуорт даже спит в обнимку со своей книгой, предпочитая её обществу женщин. А если и приводит в свою постель женщину, то не выпускает книгу из рук.
— Моя доля учтена? — спросил принц казначея.
— Нет еще, сир, — ответил Хенкстуорт. — Но смею надеяться, что она будет велика.