Я встал и взялся за шляпу.
— Мне страшно везет последнее время.
Он мрачно кивнул.
— Надеюсь, что это надолго.
Когда я дошел до двери, он буркнул:
— А может, и не надолго.
— Почему?
— Не хочу оказаться поблизости, когда это дело закончится. Ты еще успеешь натворить дел.
— Может быть.
— Не может быть, а точно!
* * *
Когда я опять пришел к ней, моей прелести, чьи волосы падали темными, длинными прядями, чье тело было манящей заводью белого и смуглого тона и чья одежда ничуть не сковывала гибкой, чуткой грации пантеры,— когда я пришел, она спала и не проснулась до тех пор, пока я не сказал: «Велда».
Тогда ее глаза сначала медленно открылись, потом широко распахнулись, как у газели, застигнутой врасплох. Рука чуть пошевелилась, и я знал, что она крепко сжимает пистолет под одеялом. Когда же она поняла, что это я, ее пальцы разжались. Она вынула руки из-под одеяла и коснулась моей ладони.
— Ты можешь так проиграть, малютка.
— Нет, пока ты рядом.
— Это не всегда бываю я.
— Сейчас это ты, Майк.
Я взял ее за руку, потом быстрым движением откинул одеяло и взглянул на нее.
Стройная, красивая. Кожа кажется лакированной при свете ночника. Желание выдает себя минутными всхлипами, взмахом ресниц, дрожащей грудью. Розовые соски делаются еще острее под моим взглядом. Рот становится влажным и чуть приоткрывается, беззвучно произнося словечки, манящие наклониться и послушать.
Я наклонился к ней, потом присел в ногах постели и стал гладить ее живот и нежную развилку. Она всегда ждала этого, но в первый раз я откликнулся на ее призыв. Теперь я прикасался к ней и торжествовал, зная, что все это мое. Она вздохнула глубоко, со всхлипом, и сказала:
— У тебя сумасшедшие глаза, Майк.
— Ты их не видишь.
— Но я знаю. Они дикие, ирландские, коричнево-зеленые и сумасшедшие.
— Я знаю.
— Тогда иди ко мне.
— Подождешь. Я сделаю с тобой все, что захочу, но теперь помолчи.
— Я хочу теперь.
— А ты готова?
— Я всегда была готова.
— Нет, не была.
— А теперь — да.
Ее лицо было повернуто ко мне, и я видел, как сверкали ее глаза. Она требовала, жаждала. Я прилег рядом и медленно поцеловал ее чуть приоткрытый рот, ощутив на минуту холод ее зубов и свежий, чистый вкус губ. Эта тигрица хотела проглотить свою жертву целиком, а я знал, что такое женщина, настоящая женщина.
Вдруг Велда прислушалась.
— Она проснулась.
Я натянул ей до подбородка одеяло и укутал плечи.
— Нет, не проснулась.
— Мы можем куда-нибудь пойти?
— Нет, честное слово.
— Майк!
— Сначала избавимся от опасности. До тех пор — нет.
Я чувствовал, как она смотрит.
— С тобой всегда будет опасность.