— Лучше поцелуй.
— И не проси, скверная девчонка.
— Тогда отшлепай, если это единственный путь к твоему сердцу.
* * *
Ресторан «Голубой кролик» был далеко за городом и стоял на самом берегу, так что, казалось, мог свалиться в реку. С первого взгляда он не внушал доверия, но обслуживали там превосходно.
Цинтия и Адамс помахали мне и Велде, и мы подошли и уселись за их столик.
Прежде чем мы открыли рот, Адамс заказал нам по бифштексу и стакану красного, а потом буркнул:
— Ужинать или за новостями?
— И за тем, и за другим.
— Понимаешь, я тут устроил целые раскопки. И всплыли кое-какие пикантные штучки. Когда это может пойти в печать?
— Когда я все это разберу.
Дисоку не сиделось.
— Ну и ну, Майк! На ней больше грязи, чем на одежде угольщика. Это просто шлюха. А знаешь, кто нам все это выдал?
— Цинтия?
— Заткнись. Мы нашли девушек, которые с ней работали, но они уже ни на что не годятся, кроме дома для престарелых. Она, конечно, участвовала в шоу, но не это было для нее источником хлеба насущного. Салли была высокооплачиваемой шлюхой. Она крутилась с сильными мира сего, потом влюбилась и снюхалась с фарцовщиками.
Велда смотрела на меня потрясенная.
— Если она была в воровской шайке, то как сумела выйти замуж за Торренса, который так респектабелен? Это неправдоподобно.
— Нет, правда. Он попался в ее сети, когда еще был ассистентом. Тогда она была куколкой, а ты знаешь, что делают куколки с нашим братом. Они стали... хм, друзьями. Потом он женился на ней. Я тебе могу назвать несколько пар в политических кругах, чьи жены взяты прямехонько из дома свиданий. Это не такая уж необычная штука.
Он отложил вилку и отхлебнул вина.
— А дальше что? Шантаж?
— Не знаю,— признался я.
— Ну, а скажи, чего ты еще хочешь?
— Торренс теперь большая шишка, верно? И он сказал, что на него были покушения ребят, которых он в свое время помог упрятать.
— Ну, у всех политиков и юристов бывает такое.
— И все, конечно, не устраивали из этого такого скандала.
— Ну и что?
— Я хочу проверить все дела, которые он вел в суде, и тех ребят тоже. У тебя, должно быть, остался материал?
— Тогда закончим вечер в моей конторе. Вперед!
Его досье на Торренса было очень обширным и состояло из множества газетных вырезок.
Спустя некоторое время мы все привели в систему. Дисок нашел четыре дела по обвинению в покушении на жизнь Торренса, Цинтия шесть, Велда и я — по три.
Мы отложили все до утра. Правда, Дисок хотел продолжить, но Цинтия шлепнула его по лбу.
Мы с Велдой приехали в отель и разошлись по комнатам. Я поцеловал ее и закрыл за ней дверь. Ей это не слишком понравилось. Но мне нужно было работать. Я побрился, принял душ и, сев на кровать, начал рассматривать вырезки. Одну за другой я швырял их на пол, пока в руках у меня не осталось четыре. Все остальные, которые покушались на жизнь Торренса, были мертвы или снова в тюрьме.