Четверо были живы, все на воле, из них один отсидел тридцать лет.
Целая жизнь...
Тридцать лет....
Он был сорока двух лет, когда вошел в тюрьму, и семидесяти двух вышел оттуда. Его звали Сонни Монтлей, и у него была сапожная мастерская где-то в пригороде.
Шерман Вуфф — на него Торренс обрушил весь свой арсенал юриста, и он заработал большой срок. Он покушался на всех, включая судью, но особенно — на Торренса.
Арнольд Гудвин, которому нравилось называться Мучеником.
Сексуальное помешательство.
Торренс вел его дело от начала до конца — до приговора. Потом он сбежал из тюрьмы.
Адрес неизвестен.
Николас Бекхаус, убийца. Ранил полицейского при побеге из тюрьмы. Второго убил. Торренс дал ему большой срок.
Поклялся стрелять в прокурора, как только увидит его на улице.
Адрес неизвестен.
Я сложил вырезки и вытянулся на кровати.
— Теплая компания.
В дверь постучали.
Я достал оружие и, встав за угол двери, сказал:
— Войдите...
Велда вошла, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Хотел меня подстрелить?
— С ума сошла!
— Да, давно.
— Что тебе надо?
— А ты не догадываешься?
Я протянул руки, обнял ее, прижал к себе, запутался губами в ее непокорных волосах, потом потянулся к ее рту, трогая руками бедра. Она прильнула ко мне. Я был голый до пояса, и ее грудь, твердая и настойчивая, сразу прижалась к моему телу.
— Я собираюсь тебе отомстить, милый, пока ты со мной.
— Ты отправишься обратно в кровать.
— Конечно, в кровать, но не обратно.
Она подошла к постели, точными, женскими движениями стала расстегивать свои бесконечные крючки и кнопки. Потом постояла обнаженная, чтобы я мог видеть ее всю, и скользнула под одеяло.
Она ждала.
— Посмотрим, кто кому отомстит,— ответил я. Разделся, лег, погасил лампочку и повернулся к ней спиной. Я крепко зажмурил -глаза, но ощущал ее тепло рядом. -
Мое сердце билось медленно, я сдерживал себя, и все-таки...
Я молча дышал.
— Ты большой подонок,— сказала она ласково.— Если бы я не любила тебя, ты уже был бы покойником.
Я был на ногах еще до восьми. Большое, прекрасное существо со Спутанными волосами, которое пролежало эту ночь, уютно мурлыкая, рядом со мной, потянулось, открыло сонные глазищи, потом улыбнулось.
— Остыла?
— Вполне.
Она показала мне язык.
— Ты мне еще заплатишь за эту ночь.
— Вылезай, у нас много дел.
— Посмотри.
Я повернулся к зеркалу и стал завязывать галстук. Но не смотреть на нее мне не удавалось. Не так просто было оторваться от подобного зрелища. Вот она остановилась на миг у кровати, отлично зная, что я наблюдаю за ней. Потом отправилась в душ, даже не потрудившись закрыть за собой дверь. И неожиданно я увидел нечто новое — небольшой шрам прямо на выпуклом смуглом бедре. И еще несколько параллельных. шрамов, которые проходили по спине. Такие отметины остаются от финки или другого ножа. Руки у меня дрогнули, и узел вышел неудачный.