— Я с ним поеду,— предложил Виктор.
— Нет,— покачал головой Иден.— Я предпочитаю полицейского из Гонолулу. Как думаешь, Салли, сможешь ли ты уговорить его поехать с Бобом?
— Я уверена в этом,— кивнула она.-— Чарли сделает это для меня.
— Отлично! Но где же их черти носят? Я начинаю беспокоиться...
Его прервал телефонный звонок. Салли Джордан взяла трубку.
— О! Хэлло, Чарли! Приходите сюда. Мы на четвертом этаже, номер 492. Вы один?
Она положила трубку.
— Чарли сказал, что он один.
— Один,— повторил Иден.— Я не понимаю, где...
Он опустился в кресло.
Минуту спустя он рассматривал маленького толстого человека. Детектив с Гавайских островов вошел в комнату и тепло поздоровался с хозяйкой и ее сыном. Он был в обычном европейском костюме. Маленькие глазКи, как две пуговки, на его круглом лице цвета слоновой кости внимательно смотрели на Идена.
— Алек,— сказала Салли Джордан,— это мой старый друг Чарли Чан. Чарли, это мистер Иден.
Чан низко поклонился.
— Огромная честь выпала мне по прибытии на континент. Во-первых, я встретился с миссис Салли, во-вторых, познакомился с мистером Иденом.
— Здравствуйте,— сказал Иден, вставая.
— Как путешествие, Чарли? — спросил Виктор.
Чан пожал плечами.
— Во время путешествия по Тихому океану я страдал от качки. Может быть, океан и симпатичен, но я этого не заметил.
— Прошу прощения, что перебиваю,— сказал Иден. — Но мой сын... Он должен был встретить вас.
— Простите,— серьезно ответил Чан.— Должно быть, это моя вина. Наверное, по глупости я не заметил его, но в порту я не видел никого.
— Не понимаю,— сказал Иден.
— Я некоторое время задержался на сходнях,— продолжал Чан.— Никто не рискнул под дождем подойти к пароходу. Я взял такси и поспешил сюда.
— Ожерелье у вас? — спросил Виктор.
— Какой может быть вопрос,— ответил Чан.— Я уже снял комнату в этом отеле и достал его из пояса, который носил на себе.
Он вытащил ожерелье и положил на стол.
— Ну вот, жемчуг Филимора закончил свое путешествие,— усмехнулся он.— Теперь гора свалилась с моих плеч.
Ювелир подошел к столу и взял в руки ожерелье.
— Прекрасно,— пробормотал он.— Прекрасно. Знаешь, Салли, я бы никогда не продал его Маддену. Они настолько совершенны... не помню, видел ли я что-либо подобное.
Некоторое время он рассматривал жемчуг, потом положил на стол.
— Но Боб, где же все-таки Боб?
— О, придет он,— сказал Виктор, взяв ожерелье.— Может быть, он занят другим делом.
— Это моя вина,— повторил Чан,— моя слепота...
— Возможно,— сказал Иден.— Но теперь, Салли, я хочу сказать еще кое-что по поводу этого ожерелья. Раньше я не хотел тебя беспокоить. В четыре часа мне снова позвонил Мадден. На этот раз его голос показался мне подозрительным. Он спросил, на каком пароходе прибывает ожерелье. Я ответил. Затем он пожелал узнать имя посыльного. Я удивился и спросил, почему я должен сообщать это. Но он объяснил, что только чувство какой-то опасности вынуждает его задавать подобные вопросы. Он опасается, как бы чего не случилось. Он хотел чем-либо помочь и настаивал. Наконец, я сказал ему: «Хорошо, мистер Мадден, положите трубку, а минут через 10 я вам позвоню и сообщу». Наступила пауза, потом я услышал щелчок. Он повесил трубку. Но я не стал звонить в пустыню. Вместо этого я выяснил, откуда мне звонили. Оказалось, что звонили из табачного магазина на углу Саттер и Кирни-стрит.