— Я думаю,— проворчал инспектор,—что я не ошибся, ожидая от вас чего-нибудь в этом духе. Вы хотите, чтобы в обмен на вашу информацию в деле об убийстве я помог при инкассировании вашего гонорара. Вы грозите сговором с моим коллегой из Бронкса в случае моего отказа. А если и он откажется? Что тогда? Вы скроете ваши сведения?
— Я не располагаю ничем, что бы смог утаить.
— Черт побери! Но вы ведь сами говорили...
— Я говорил, что у меня есть важные соображения, доказывающие, что есть несомненная связь между двумя убийствами, о которых идет речь.
Естественно, эти соображения базируются на определенных сведениях, но я не располагаю фактами, которых нет в вашем распоряжении. Полиция, инспектор, это колоссальная машина. Если ваши подчиненные и эти, из Бронкса, начнут сотрудничать друг с другом, то, несомненно, рано или поздно придут к тем же выводам, что и я. Я с радостью сэкономил бы ваше время и облегчил труд, но...
— Пришло время...— проворчал было инспектор, но оборвал фразу.
— Я предлагаю свои соображения,— продолжал Вульф,— так как они вам могут пригодиться. Кроме того, дело выглядит запутанным и потребует больших затрат, а мои средства ограничены. Я ставлю условия, потому что благодаря моим 'соображениям вы можете раскрыть это дело быстро и без моей дальнейшей помощи, а мой клиент может оспорить условия оплаты. Мне бы этого не хотелось. Сформулируем это следующим образом: если по окончании следствия вы будете считать, что мы вас не подвели, чтобы мистер Веллимэн не предъявлял мне претензий, вы ему все расскажете. Разумеется, только ему одному.
Вульф потянулся к кружке и отпил глоток пива.
— Я принимаю ваши условия и слушаю вас,— ответил инспектор.
— Еще одно,— продолжал мой шеф, вытирая губы носовым платком.— Гудвин должен получить доступ к материалам двух дел: Дайкеса и Веллимэн.
— У меня нет дела мисс Веллимэн.
— У вас оно будет, как только я скажу вам о связи этих двух дел.
— Это не разрешено инструкциями.
— Разве? В таком случае, прошу прощения. Обмен информацией был бы вдвойне выгоден, а повторное собирание фактов, уже известных полиции, потребует много денег и времени моего клиента. Но что поделаешь. Не может быть и речи о нарушении инструкции.
— Видите ли,— сказал Крамер, осуждающе глядя на моего шефа,— среди причин, по которым нам с вами нелегко договориться, немаловажную роль играет та, что вы иронизируете тоном, лишенным иронии. Это один из ваших отвратительных приемов. Ну хорошо. Будут у вас эти материалы. Что это за связи?
— Но на оговоренных условиях?
— Угу. Я вовсе не желаю вам голодной смерти.