Какую игру ведет Мэдди? Для чего она приехала к ним в деревню? Специально? Чтобы найти его? И завлечь снова в Берлин? Если так, то она играет в долгую игру. Умная девочка… Он был прав, что относился к ней с подозрением. «…Ты бы показал мне этот город…» И он правильно поступил, что поехал сюда с ней. Ведь теперь он узнал, что ей известны факты его прошлой жизни. Что ж – если Мэдди известно слишком многое, он заставит ее все позабыть. До чего же ловкой оказалась эта особа! Даже умудрилась подсыпать ему что-то в бокал и затащила в эту чертову клетку. И как же он не узнал эту Мэдди, когда она появилась на пороге его дома? А ведь ее лицо показалось Тони знакомым. Только он никак не мог сообразить – откуда. А потом он решил, что она – Джемма Хаиш. Ему очень хотелось так думать. Самоуверенный козел! Видно, чересчур много амилоидных бляшек и нейрофибриллярных клубков скопилось уже у него в мозгу.
Тони снова трясет дверцу клети. Уже сильнее. И на этот раз мешки с цементом сдвигаются.
На полдюйма…
103
Студия Тони располагается в Шиллеркезе, небольшом и уютном квартале северного Нойкельна, что граничит с районом Темпельхоф, в котором находится старый аэропорт Берлина. Оставив Тони в старом цеху, я сразу же послала эсэмэску Люку, указав в ней адрес и попросив его встретить меня в студии через час. В построенных нацистами аэропортовых ангарах ныне проживают беженцы. Рисовать граффити на этих зданиях запрещено, в отличие от близлежащих улиц, где все стены покрыты мазней.
Мы с Флер полюбили этот район после открытия парка. Он тогда бурлил богемной жизнью. Флер знала здесь все лучшие заведения, в которых готовили отменный кофе и в которые захаживали местные художники. Мы не пропускали ни одного открытия новой студии, чокались бутылками «Пильзнера» и строили из себя знатоков концептуального искусства. За десять лет район разительно изменился. Теперь тут на каждом углу фешенебельные кафе, а в бывшей прачечной – художественная галерея и дорогущий бутик.
А летное поле превратилось в место семейного отдыха. По бывшей взлетно-посадочной полосе носятся на скейтах подростки. На дальнем конце поля отец с сыном запускают воздушного змея. Женщины упражняются в йоге. Молодые родители катают коляски. А я иду по адресу, который дал мне Тони.
Не думаю, что он наврал: ксанакс сделал его удивительно покорным. Я могла бы попросить его сделать для меня все, что угодно. И он бы сделал.
Мне требуется время, чтобы отыскать вход в студию Тони, угнездившуюся в стороне от узкой улочки, на которую еще не положили глаз застройщики. Я осматриваю старое здание; в нем всего три этажа. Тони сказал, что студия была на первом этаже.