Во мне же сидел чёрт протеста. Послушный ребенок. Но когда мне говорили «направо», хотелось спросить «почему?», и повернуть налево. Папина работа позволяла мне с детства безнаказанно высказывать взрослым всё, что я думал. Если же я допускал бестактность, мама мне потом деликатно на это указывала. Взрослые только мило улыбались, поощряя меня и в дальнейшем так себя вести. Иногда мне не везло. Попадались какие-то странные люди. Люди, не такие как все. Они говорили мягко и вежливо. Были как будто с другой планеты. А знали массу всякого! Я таких раньше не видел. Но что поражало меня еще больше, так это то, что и папа был с ними другим. Мне казалось, что его уже ничего не удивит. Он всегда слушал людей внимательно, но иронично. Но не так было с артистом Михаилом Водяным и писателем Самуилом Маршаком. Папа громко смеялся их шуткам, а широко открытые глаза проявляли неподдельный интерес к собеседникам. Именитый Михаил Водяной поразил меня своим чувством юмора. В споре с ним я даже не смог рассердиться! Еще хуже мне пришлось с Самуилом Маршаком. Великий писатель сообщал мне такие знания, от которых мне приходилось только пыхтеть и потеть. А спорить с ним, уж, не было никакой возможности.
Так, в спорах с папой и в участии в разговорах с большими людьми, проходило мое детство. Но то, что мои поступки могли иметь и нехорошие последствия для всей семьи, я понял только в тот день.
Дни шли за днями, а меня никто не трогал. Не вызывали даже к директору. Клавдия Ивановна холодно и молча провожала меня взглядом. Химичка была подчеркнуто официальна. Чувствовалось, что не желает она меня лишний раз трогать. Но, делая перекличку, всех называла по именам и фамилиям, меня же только по фамилии. За ответы «отлично» не ставила, но и специально не «резала». То есть, всё было почти, как всегда. Чувствовалось только, что она и директор ждали развязки. И эта развязка наступила. Таким неожиданным образом, каким его никто не ждал. Произошло событие, потрясшее Одессу. Оно не имело никакого отношения к моим школьным будням. Но, как часто это бывает в жизни, очень скоро мы, сами того не желая, оказались втянутыми в водоворот событий. Они захватили нас, и, в конце концов, благополучно вынесли на берег. Помогая другим, отец помог и мне. Но об этом мы узнали позже. А сейчас, сделаем шаг в сторону, и вежливо пропустим историю вперед.
В 1971 году люди из Одессы стали массово уезжать. Уезжать навсегда. В основном, в Штаты. Но кто-то летел и в Израиль. Власти это с начала раздражало, а потом и стало пугать. Отъезд из страны сопрягли с гигантскими трудностями. Евреям начали препятствовать при поступлении в ВУЗы, а руководителей-евреев старались уволить с их должностей в народном хозяйстве.