– Я это знаю. Иначе бы не пустил в дом.
– А откуда вы можете это знать?
– Чувствую. Вижу.
– В ваши-то годы…? Ну, тогда позовите папу, пожалуйста.
– Я позову, но вы проходите!
– Нет! Спасибо! Я тут в коридоре подожду. Все равно хочу предложить ему пойти прогуляться. Хотя… Еще минутку! Пару слов для вас персонально. Как у вас дела в школе?
– Все в порядке.
– Я так и думал. Ну а как успехи по химии?
Я все понял. Предательски засосало под ложечкой. Таки батя был прав! Дело дошло до конторы.
– Вы ж все знаете.
– Не все, но наслышан.
– Так что мне говорить?
– Действительно, вам говорить особо нечего. Вы уже учителю все сказали. Ладно… Скажу вам прямо. Из-за этого частично я тоже пришел. Учителя фамилия Слободенюк? Так?
– Так.
– Мы с ней побеседовали. И не только с ней. Вы же понимаете, что на сигналы мы должны реагировать?
– Понимаю.
– Вот и хорошо. Если бы вы были сыном другого отца… А так, я думаю, что много объяснять вам и не нужно.
– Не нужно.
– И это хорошо. Так вот… Мы ее пригласили. Она больше так не будет. Но вам я скажу вот что. Будьте осторожны! Вам хоть и 13, но вы уже взрослый человек. И я думаю, прекрасно понимаете, что сейчас происходит. Поэтому, прошу вас… Договорились?
– Договорились. Спасибо.
– Не надо. Не за что говорить спасибо. Отца и мать берегите… Ну, так где он, кстати?
Я покраснел. Чувствовал, как горят у меня щеки, и скрыть это не удавалось. Им, ведь, не прикажешь. Предатели! Впрочем, Теплухин, может, и не заметил? Хотелось в это верить, но нельзя было проверить. Поэтому, я шустро ушел за папой, рассчитывая на то, что мне удастся стать таким, каким я был раньше.
С Теплухиным он поздоровался тепло. Перекинувшись несколькими словами, отец стал собираться. Вскоре они ушли, а я решил пойти во двор. Там играли в футбол. Мне на третьем этаже старого здания нашего дома было слышно, как во дворе кипят страсти. Воротами служили два подъезда друг против друга, полем был весь двор. Мастерство игроков нашего двора крепчало. Ведь надо было не только обыграть противника, но еще обойти соседей и не вклеиться во фруктовые деревья, растущие во дворе. Все это сопровождалось криками, шумом и иногда привлекало внимание заядлых любителей забить козла. В тот день все было именно так. Миша Лиман, грузчик гастронома, одним глазом смотрел на нас, другим следил за перипетиями домино. Я был весь в игре. В начале моей карьеры дворового футболиста меня никто не хотел брать в игру. Но потом, после того, как я стал попадать по мячу, мое участие расценивалось уже, как шанс не проиграть. Внимание взрослых только усиливало потенции игроков. В пылу борьбы я, конечно, не заметил отца. А он стоял, и смотрел на игру. Его выдал Миша Лиман. Он испытывал к папе смешанные чувства страха и почтения, и как только папа появлялся на Мишином горизонте, тот старался найти повод, чтобы с папой заговорить. «Здрасьте, Абрам Самойлович!», – вдруг раздалось во дворе. Ну, кто мог быть этим «Абрамом Самойловичем»? Только мой отец. Я отвлекся от игры. И мы тут же получили гол в свои ворота. Меня не побили. Мы и так вели в счете. Но уходить с поля тогда, когда из-за меня забили мяч, было позорно и равносильно плевку в лицо. Я решил остаться, и доиграть. Крикнул: «Па! Я сейчас!», и бросился в гущу борьбы. Хотел забить, и чтобы батя это видел. А то, вдруг, и похвалил! Гол я не забил. Но мы выиграли. И папа похвалил. Тут же подошел Миша Лиман.