— Мама куда то пропала и Таня чего то не идёт.
Лада поглядела, на лесную дорогу, засыпанную потоптанными грибами и ягодами:
— Вон, кажется, твоя идёт с тазом.
Мама обернулась и уставилась на мелькающую среди стволов фигуру в ярком платье. Она глядит и ждёт, когда старшая дочка подойдёт ближе. Та шагает быстро, по лесной дороге. Когда же старшая дочка подошла, то мама спросила:
— Таня, ну ты где была так долго?
— За молоком ходила.
— Да уж всё, сгорел кухонный сырник.
Поставила старшая дочка таз с молоком на траву:
— Сгорел?
— Да. Вон валяется.
Таня подошла к блинно — оладьевой подошве с изящной союзкой и подняла:
— Фу, мама, — загнусавила она, зажав нос, — он так сыром чего то воняет.
— Так гасырник сгорел вот и воняет.
Таня отбросила кухонный сырник и отбежала к кустам. Тело её дрогнуло. Раздался звук, словно она на кого то косляется, потом плеск, потом снова бе и еще плеск.
Мама произнесла с улыбкой:
— Солянкой кусты полила. Она у меня слишком впечатлительная. Поработала бы на производстве, где я работаю, её бы рвало каждую минуту. Там вообще одни ножные запахи.
Лада встала и подошла босая к Тани:
— У тебя всё хорошо?
— Да, тётя Лада, всё нормально, просто он так воняет, словно тебе вонючую ногу в рот засунули и заставили съесть.
— А зачем ты его нюхала. Не нюхай больше.
Лада подошла снова к Оле и села рядом на берегу пруда. Вскоре к ним присоединилась старшая дочь Таня.
Они посидели немного вместе. Лада поспрашивала Таню об учёбе в лесном институте. Мама сказала Тане:
— Шла бы поиграла с девочками.
— Мама, я уже выросла из такого возраста, чтобы с мелкими носиться. Я пойду лучше повцепляюсь в доску, а то давно не вцеплялась.
Глава 22 Раскол доски и срыв Тани
Таня подошла к доске, поставила свои кухонные сырники рядом и встала на доску. Затем согнула пальцы ног и вонзила ногти в дерево. Доска скрипнула под натиском громадных ступней и огромных ногтей, вошедших грубо и бесцеремонно и как то резко и сразу. Раздался треск. Доска лопнула на две половины.
Мамы обернулись и завизжали на разные голоса разными переливами. Они подскочили с мест и не сговариваясь, схватили Таню. Оля за ноги, а Лада за бюст.
— Держите, срываюсь, — провизжала Таня.
Груди замычали, влагалище зарычало, как оскалившаяся и ощетинившаяся собака.
— Одно за другим, — прорычала мама.
Младшие сбежались на визг и крики. Лада сказала:
— Ну — ка отошли, отошли, а то сейчас как даст в лоб пяткой, и мало не покажется.
Таня визжит и дрягается, удерживаемая четырьмя руками. Валяются две половинки доски, а рядом стоят ещё тёплые кухонные сырники, не успевшие остыть от тепла ног и воняющие сыром, картошкой, салатом и котлетой.