Но это была бы защита не по закону, и она не годится для Риса. Он может быть злым, может действовать на основании иных моральных принципов, чем присутствующие в зале, но Рис достаточно нормален, чтобы понимать требования закона и осознавать характер своих действий. Ничто не указывает на то, что он страдает умственным расстройством.
– Благодарю вас, доктор Уэйд, – начал Рэтбоун с уверенностью, которой отнюдь не испытывал. – Мне кажется, вы знали Риса бо́льшую часть его жизни, правильно?
– Знал, – согласился Уэйд.
– И когда это требовалось, являлись его лечащим врачом?
– Да.
– Вы знали, что у него существовали серьезные, острые разногласия с отцом, и если да, то по какому вопросу?
Отвечать утвердительно на этот вопрос Уэйду было крайне трудно. Если признать наличие конфликта, то покажется странным, что он ничего не сделал для предотвращения трагедии. Кто-то сказал бы, что он силен задним умом, но Сильвестра сочла бы это предательством, как и некоторые присяжные.
– Доктор Уэйд? – окликнул его Рэтбоун.
Подняв голову, врач решительно посмотрел на него.
– Я знал о некоторой напряженности между ними. – В его голосе звучало сожаление, но говорил он твердо. – Я считал нормальным негодование сына в ответ на требования отца по вопросам дисциплины. – Закусив губу, он глубоко вздохнул. – Я и подумать не мог, чем это кончится. И виню себя. Мне следовало проявить бо́льшую предусмотрительность. Я накопил значительный опыт общения с мужчинами всех возрастов, причем в чрезвычайных условиях, в период моей службы на флоте. – Тень улыбки коснулась его губ и тут же исчезла. – Мне думается, когда ты близок к семье и привязываешься к людям, не хочется признаваться себе в таких вещах.
Это был умный ответ – прямой и без выгораживания себя. И он заслужил одобрение присяжных. Рэтбоун видел это по их лицам. Он поступил бы мудро, не задавая такого вопроса, но теперь слишком поздно.
– Вы не предвидели подобного исхода? – спросил он.
– Нет, – тихо ответил Уэйд, опустив взгляд. – Не предвидел, да простит меня Бог.
Оливер собирался спросить, считает ли доктор Риса вменяемым, но передумал. Любой ответ мог оказаться достаточно рискованным.
– Спасибо, доктор Уэйд. Это всё.
Таким образом, Гуд установил тот факт, что состоялась жестокая драка, что в ней участвовали Лейтон Дафф и Рис, и нет оснований подозревать еще чье-то участие. Вопреки желанию слуг семейства Даффов, обвинитель вызвал их и заставил давать показания о ссоре, имевшей место в вечер накануне гибели хозяина, и о времени, когда оба – отец и сын – покинули дом. По крайней мере, Сильвестру он пощадил, и ее не вызвали для дачи показаний.