Все это время Рис провел в своем кресле на скамье подсудимых. Он был пепельно-бледен, глаза на изможденном лице казались огромными. По обе стороны от молодого человека стояли тюремные надзиратели, но они скорее поддерживали его, чем стерегли. Рис не производил впечатления человека, способного на сопротивление, не говоря уже о попытке бегства.
Рэтбоун заставил себя выбросить из головы мысли о подзащитном. Он должен руководствоваться разумом, а не эмоциями. Пусть переживает кто угодно, а ему нужна ясная голова.
Оливер не видел ни малейшей возможности бросить хотя бы тень сомнения, обоснованного или нет, на виновность Риса, и надежда смягчить ее постепенно угасала.
Где же Монк?
Рэтбоун осмелился взглянуть на Эстер. Он очень хорошо представлял себе, в какой она, должно быть, панике.
После полудня и на следующий день Гуд вызвал группу свидетелей, рассказавших о появлениях Риса в Сент-Джайлзе в последние несколько месяцев. Их слова звучали убедительно и не вызывали сомнений. Рэтбоуну оставалось лишь наблюдать. Спорить было не о чем.
Судья рано объявил перерыв в заседании. Складывалось впечатление, что суду остается только подвести итоги по делу. Гуд получил доказательства всем своим предположениям. Альтернатив основной версии представлено не было: Рис распутничал в Сент-Джайлзе, отец уличил его, они поссорились, и Рис его убил. Гуд избежал упоминаний об изнасилованиях, но если бы Рэтбоун сделал замечание про неубедительность мотива, то он, несомненно, вызвал бы в суд избитых женщин с еще не затянувшимися шрамами. Обвинитель так ему и сказал. В активе у Рэтбоуна имелось лишь тяжелейшее физическое состояние Риса. Судьба уже жестоко наказала его, а обвинение в убийстве добавит к этому повешение. Дальше наказывать некуда.
Из зала суда Рэтбоун вышел с ощущением, что потерпел поражение, по-настоящему не вступив в бой. Он ничего не сделал для Риса. Даже не начал оправдывать доверие, оказанное ему Эстер и Сильвестрой. Ему было стыдно, но Оливер не мог ничего придумать для оказания молодому Даффу хотя бы незначительной помощи.
Конечно, он мог бы сбивать свидетелей с толку, протестовать против вопросов Гуда, его тактики и логики, но это не служило бы никакой цели и создавало лишь видимость защиты. Это была бы симуляция. Рэтбоун понимал это, и Эстер поняла бы. Разве это помогло бы Рису? Или вселило в него ложные надежды?
Теперь ему предстояло набраться храбрости и пойти к Рису, а не бежать, куда глаза глядят, что он сделал бы с куда большим желанием.
* * *
Когда он пришел, Эстер уже была там. Она обернулась на звук шагов, и Оливер увидел ее глаза, полные отчаяния и мольбы хоть о какой-то надежде.