Так я узнал, что подлинный Пушарраме умер, а передо мной стояла всего лишь неудачная его копия.
Церковь в Пушарраме, познав период расцвета, переживала дни упадка и запустения. Собственно, Пушарраме-отец оставил солидную сумму для восстановления церкви в её первозданном виде, какой она была, когда её построили рыцари Храма.
Витражи раскололись на кусочки. Главные двери перестали закрываться. В одном из боковых приделов совы устроили гнездо, и однажды, в день Святого Иоанна, во время мессы одна из птиц, ослеплённая ярким светом, с громким хлопаньем крыльев свалилась на алтарь как раз в момент вознесения Святых Даров.
Однако Пушарраме-сын ничего не замечал. В нём произошли необъяснимые перемены. Всегда набожный, аккуратный и немного застенчивый, он после смерти отца сильно изменился: погряз в распутстве, стал бегать за каждой юбкой и даже проявлять признаки нечестия. Слышали, как он говорил:
— Можно с равным успехом молиться как в церкви, открытой всем ветрам, так и в церкви, запертой на все запоры. Ежели наш Господь нисходит в гостию, то сова, пролетающая мимо, не может ему не понравиться.
Отправляясь в Тулузу на своей кобыле цвета бордо, он говорил лакею Буртумье:
— Вернусь завтра к ужину.
Но проходили дни, а он не возвращался. Всё это время он не покидал улочки, пролегавшей позади собора Сен-Сернен; на этой улочке жили сарацинские танцовщицы и женщины, чья профессия заключалась в умении пить до самого утра. Однажды он отсутствовал так долго, что в Пушарраме забеспокоились. Консул Жан Ногароль решил лично отправиться за сеньором в Тулузу.
— Не беспокойтесь, добрые люди. Я привезу вам шевалье.
Шли дни, а консул не возвращался.
— Я сам отправлюсь за ними, — заявил кюре, бывший родом из семьи Маскарон.
Он любил Пушарраме-сына за его репутацию мудреца; но ещё больше за то, что Пушарраме-сын, как и сам кюре, умел пожить в своё удовольствие.
Шли дни, а кюре не возвращался. В Пушарраме не было больше ни сеньора, ни консула, ни кюре. Для Кассюэжюля, торговца фруктами, прозванного молчуном, настало время отправляться в Тулузу продавать свои персики. Он взял самую большую телегу — обычно он брал телегу поменьше — и сказал жителям Пушарраме:
— Когда продам персики, привезу всех троих.
— Но где ты их найдёшь, Кассюэжюль?
— О, я прекрасно знаю, где их искать.
Так как Кассюэжюль говорил мало, жители Пушарраме считали, что он не знает ничего. И были очень удивлены, когда на следующий день он привёз в своей телеге сеньора, консула и кюре. Бордовая кобыла шла сзади, привязанная к телеге.
— Как тебе это удалось, Кассюэжюль? — спрашивали его удивлённые селяне.